Послы отнекивались умело, со ссылками на прежние роты, на обычай, закреплённый ещё достославным князем Владимиром Мономахом: Новгород издревле принадлежит великому князю, кто сидит в Киеве — тот и владетель Великого Новгорода. Вот сядет Юрий Владимирович на великокняжеский стол в Киеве, тогда и будет Новгород в его полной воле, кого захочет, того и даст новгородцам в князья.
Вежливо и витиевато говорили новгородские послы, но суть была понятна. Юрий сам должен освободить город от киевской зависимости, тогда и примут со всей душой сыновей его!
Юрий обратил внимание, что епископ Нифонт в споры не вступал, сидел молча, опустив глаза, но самим присутствием как бы скреплял посольские речи. По сердцу они были епископу или нет, но от новгородской господы Нифонт себя не отделял, и Юрий понял, что решение Великого Новгорода - окончательное.
Развязку новгородского узла следовало искать в Киеве!
Отъехало новгородское посольство, ублаготворённое успешными переговорами и богатым прощальным пиром. Не понимали хитроумные посольские бояре, что своими же руками затягивают великокняжескую петлю на шее Нова-города.
Изяслав Мстиславич не замедлил это показать.
В Новгород приспел с сильной дружиной сын великого князя - Ярослав Изяславич. Он прилюдно обвиноватил дядю своего, князя Святополка Новгородского, что затеял-де пересылку о мире без великокняжеского согласия. Упрекнул неожиданный пришелец и самих новгородцев — за непостоянство.
Впрочем, Святополка Изяславича он по-родственному простил, оставил на новгородском столе. На бояр же, суздальских доброхотов, начались гонения. Особенно усердствовал Судила Иванкович, снова возвращённый на посадничество. Снова закрепился Новгород за Мстиславичами. Стоило ли обласкивать послов и отпускать с миром пленённых новгородских купцов?
Епископ Нестор считал, что стоило. Новгородцы-де свои, ссоры у нас с ними домашние, подерёмся и помиримся, а подлинные подстрекатели — в Киеве. Корень-то у ростовцев и новгородцев общий. Времена переменятся, и снова будут заедин...
Юрий слушал епископа молча, без видимого одобрения или осуждения. Он чувствовал внутреннюю правоту Нестора, но обида на новгородское непротивление Мстиславичам саднила, мешала смириться с неизбежным. Однако пылкие речи воевод о том, что надо бы наказать новгородцев за непостоянство, Юрий пресёк властно и однозначно.
Мужи расходились с княжеского совета хмурые и недовольные.
Было от чего хмуриться. Новгородские хлопотные дела надолго отсрочили обещанный поход на подмогу Давыдовичам и Ольговичам. Чем обернётся для Юрия очередное промедление?
Обернулось худом. Владимир Давыдович, Святослав Ольгович и иные черниговские и северские князья сообща порешили, что дальше враждовать с великим князем без прямой военной помощи Юрия Владимировича опасно. Их послание Юрию было полно упрёков и угроз:
«Ты нам клятвенно обещал идти вместе на Изяслава, и мы в надежде той на него пошли. Изяслав с великим войском наши области за Десною разорил, сёла пожёг, людей и скот попленил. Ты же ни к нам, ни на него не пошёл. Ныне, если хочешь на него идти, то просим не умедлить, а мы со всеми полками вместе с тобой идти готовы. Если же не пойдёшь, то мы свободны от учинённого к тебе крестного целования и будем искать с Изяславом примирения, понеже одни с ним воевать не можем и более не хотим наших подданных войною разорять!»
Надо было что-то решать, и решать немедленно: послы Святослава Ольговича проявляли явное нетерпение.
В Ростове, древней столице княжества (с умыслом это было сделано, с умыслом!), собрался большой княжеский совет. В том, что помогать Давыдовичам и Ольговичам надобно, были согласны все мужи, но в том, как именно помогать - раздвоились. Многие были против большого похода, предлагали послать одного из княжеских сыновей с полком из молодых дружинников, которые бы там обучились войне и укрепили силу ростовскую.
Боярин Громила заключил хитренько:
- Тако мы и Давыдовичей с Ольговичами приободрим, и в большое кровопролитие не ввяжемся!
Мужи одобрительно загудели.
У самого Юрия не было твёрдости в мыслях, и он не стал решать наперекор большинству мужей. С тем и отпустили послов — с малыми обещаниями.
Долго не мог заснуть в тот вечер Юрий. Лежал в темноте с открытыми глазами. Поднимался с ложа и ходил взад- вперёд по ложнице.