Как полагали воеводы князя Юрия, так и получилось, хотя издали, с воды, высокий правый берег Волги, поросший берёзовым лесом, казался пустынным и безлюдным. Но едва княжеская ладья приблизилась, из оврага, прорезавшего береговую гряду, высыпали всадники. Над островерхими русскими шлемами трепетал воеводский прапорец, доспехи отсвечивали тусклым серебром, красные овальные щиты дружинников - как перевёрнутые язычки пламени.
Свои, суздальские!
Всадник в длиннополом красном корзно соскочил на песок возле самого берегового уреза, шагнул в студёную осеннюю воду - навстречу княжеской ладье. Место здесь оказалось неглубокое, ладейное дно упёрлось в песок поодаль от берега.
По щиколотку вода нарядному мужу, по колено, и вот уже неторопливое волжское течение понесло вбок полы корзно. Муж стянул с головы шлем, издали поклонился.
Воевода Пётр Тихмень...
И до ладьи добрел бы воевода по мелководью, но рослые княжеские дружинники уже попрыгали с ладьи, бережно приняли на руки князя и понесли к берегу.
На ходу князь и воевода перекинулись лишь немногими вежливыми словами. Какие уж тут разговоры, если князя, как ребятёнка малого, на руках несут?
Юрий только отметил про себя, что смотрится воевода Тихмень весёлым и довольным: то ли оттого, что вовремя с дружинами на условленное место приспел, то ли вести у воеводы были хорошие, то ли просто радовался встрече со своим князем - знает ведь воевода, что он у Юрия Владимировича в милости.
Тихо шелестели над обрывом берёзы, роняли на песок жёлтые листья; словно по россыпям золотых монет шли князь и воевода - вдвоём. Даже неразлучный со своим господином боярин Василий держался поодаль, чтобы не помешать разговору.
Вести у воеводы были действительно хорошие. Окончательно прояснились намерения булгар. Постояли-постояли булгары возле устья Оки и неторопливо двинулись навстречу русской рати по правому берегу Волги. Ничего неожиданного в этом не было, иного пути для тяжёлой булгарской конницы не найти.
Поначалу булгарские воеводы посылали вперёд сторожевые загоны, но суздальские заставы их неизменно переимали и побивали, и ныне булгары больше загоны не посылают, идут вслепую. И от реки булгарского догляда тоже можно не опасаться: отбежали булгарские дозорные ладьи перед передовым полком воеводы Ивана Клыгина, очистилась от них Волга. А Петру Тихменю о каждом шаге булгар ведомо.
Конных в доспехах у булгар больше тысячи, но до двух тысяч числом навряд ли дотянут. Пешцев же сторожа и считать не стали, от булгарских пешцев в прямом бою пользы мало, о том все знают.
Если булгарская конница будет ползти по берегу так же неторопко, раньше чем через день она здесь не будет. Времени для того, чтобы ростовские и суздальские полки исполчились для боя, предостаточно. Что задумано - всё успеет сделать, если господин Юрий Владимирович задуманное одобрит...
А задумал Пётр Тихмень хитроумно. Навстречу булгарам не идти, а поставить полки в удобном месте, где обрыв близко к воде подходит. Прорыть от обрыва до реки глубокий ров, матушка-Волга сама ров водой наполнит. А за рвом - вал с частоколом, лучников поставить побольше на валу, а за ними — пешцы с копьями для подпора. Вроде как малый градец получится, и никак его булгарам не обойти: по одну сторону - обрыв, по другую - река; только и остаётся булгарам - или убираться восвояси, или на градец идти прямым приступом. А какие из булгар градоимцы, господин Юрий Владимирович сам ведает - никудышные.
Тихмень неторопливо повествовал, указывая рукой, откуда подойдут булгарские конные рати, где остановит их ров и частокол, и как дальше будет разворачиваться сражение.
Как споткнутся булгары о градец, остановятся, осыпаемые стрелами, и смешают ряды, из оврагов ударят им в бок суздальские конные дружины, разрежут на части булгарскую рать. Пешие русские ратники, в прибрежных лесах до поры спрятанные, по обрыву, как на салазках, покатятся - и в копья! Вот тут-то большая судовая рать, на другой стороне Волги, в устье Унжи за мысом затаившаяся, вборзе приспеет, и некуда будет булгарам деваться. Одноконечная погибель всему булгарскому иноверному воинству!
Отговорил воевода и скромненько глаза потупил - ждёт княжеского властного слова. А что может сказать Юрий? Лучше и сам батюшка Владимир Всеволодович не придумает, и воевода Тихмень это знает.
Мог бы прямо на воеводском совете выложить Пётр Тихмень свои хитроумные задумки, явив княжиим мужам свою полководческую мудрость. Но вот предпочёл с одним князем поделиться. Неспроста это, неспроста...