- Авара-кун, рад, что ты откликнулся на мою просьбу! - еще издали поприветствовал меня хозяин данного места, впрочем, так и не потрудившись оторвать свой объемистый зад от мягкого кожаного кресла, слегка облезлого, но еще вполне приличного.
Ядомару Кинхоши. Человек уникальный даже для такого набитого уникумами места, как особый закрытый приют города Изясо. В отличие от многих местных зародышей будущих головорезов, только еще мечтавших стать кем-то весомым в криминальных кругах, этот парень уже являлся таковым. И это несмотря на то, что мы были с ним одного возраста.
Существенная разница, позволявшая Будде быть авторитетным заправилой в жестоком мире школы Изясо, оставаясь при этом большим куском заплывшего сала, заключалась в том, что он был не просто сыном мертвого якудза. Покойный отец Кинхоши был одним из самых серьезных уголовных боссов портового Нагасаки, оябуном собственного Клана со столетней историей и огромными капиталами, сделанными на контрабанде, наркоторговле и продаже женщин в мелкие азиатские и арабские страны. Однако, в свое время и у этого монстра возникли большие проблемы в ходе продолжительного конфликта с известным Кланом из Кобы. В результате, папаша Будды и вакагасира чужаков решили закончить противостояние в классическом духе древних борёкудан - сойтись в поединке, поставив на кон абсолютно всё. Кто потерпел поражение, думаю, догадаться нетрудно. После этого, согласно предварительной договоренности, Клан убитого присягнул на верность новому кумитё, назначенному из Кобы. А тот в свою очередь взял на себя заботу о делах и семье проигравшего оябуна.
Так что, хотя Позолоченного Будду, фактически, и отослали в Изясо для того, чтобы тот не мозолил глаза новым хозяевам семейного бизнеса, и не возбуждал своим присутствием всякое брожение умов среди старого состава местных исполнителей, по окончании учебы Кинхоши ожидало сытное и теплое место в родном Нагасаки. Если, конечно, добрые люди из Кобы решат, что и дальше надо играть по установленным правилам. А так, дело может ограничиться пулей в голову, бетонным блоком, привязанным к ногам, и каким-нибудь укромным заливом на побережье Кюсю. Всякое бывает. Но пока Будда никому не мешал, а его продолжающаяся жизнь позволяла захватчикам набирать лишние очки благородства перед лицом других Кланов.
И одной лишь символической защитой убийца отца Кинхоши не ограничивался. Кроме своих связей, которые бывший вакагасира готов был подключить по первому чиху своего "пасынка", он также щедро снабжал парня неограниченными денежными средствами, что и послужило основанием для первой части его прозвища. По меркам Изясо толстяк Будда был просто неприлично богат, не стеснялся этого демонстрировать, но главное - ничуть не был доволен собственным материальным положением, продолжая активно увеличивать свои капиталы за счет относительной нейтральности здешнего сима. По договоренности, Кланы не совались в Изясо с серьёзным бизнесом, и для достаточно наглого, богатого и хитрожопого ученика старшей школы здесь открывались огромные перспективы.
Во-первых, Будда то ли имел долю, то ли "крышевал" часть развлекательных заведений в городе. Оба молодежных клуба, зал лотерейных автоматов в центре, игротека и половина местных баров точно ходили под рукой у этого парня. Был слух, что и местный бордель не обделен вниманием Позолоченного. Во-вторых, через эти заведения и нашу развеселую школу Кинхоши контролировал солидную долю в городской наркоторговле, начиная от "детской" травки и заканчивая метанфетамином. Третьим пунктом было ростовщичество. Чего-чего, а наличных денег у Будды было всегда достаточно, и выбивать их обратно со всеми полагающимися процентами, он тоже умел. Конечно, у толстяка, наверняка, были серьезные партнеры на стороне, благодаря связям "отчима", но он мастерски скрывал их от всех посторонних взглядов, оставаясь единственным королем в своем королевстве.
Позолоченный Будда мог позволить себе многое, но обычно держался в рамках приличия, демонстрируя, что все его нынешние дела, это лишь подготовка к тем задачам, которые ожидают его по возвращении в Нагасаки. По этим же причинам, у него была солидная свита из самых ушлых школьных задир, которые готовы были переступить через свой подростковый гонор ради сытого настоящего и радужного будущего. Кто-то велся на деньги, кто-то плотно сидел на наркотическом прикорме, а отдельные личности, типа Кондзаки, всерьез рассчитывали на то, что когда Кинхоши, наконец, поедет к себе домой, то прихватит самых верных, преданных и исполнительных в качестве затравки своей будущей команды. И о перспективе оказаться в случае чего вместе с Буддой на дне одного залива они прекрасно знали, но готовы были рискнуть.