— Какой еще культ терпения? — вспылил мой собеседник.
— Тимофей Николаевич, вы злитесь на меня, потому что я не получил увечий? Что не позволи себя избить? Смею предположить: вы были в моей ситуации и получили тумаков. Верно?
— Не было такого, — парень заметно смутился.
— А какое было? — тут же уточнил я. — Давайте это обсудим. Мне хотелось бы узнать, что вас так задело. И почему вас это мучает.
— Ничего меня не мучает, — Тимофей попятился. — Просто неправильно это, когда слабый противник вот так выходит сухим из воды.
— Вас бы успокоило, если бы у меня было разбито лицо? Или нос оказался сломан?
— Я не про это, — парень отвернулся и отошел от меня подальше. — А про то, что все новички всегда получают по морде. И это нормально.
— Нормально — это сопротивляться и искать возможность избежать проигрыша, — возразил я. — Мириться с побоями только для того, чтобы удовлетворить тщеславие наставников и бывалых воинов — неправильно. И если тут принято подобное, то я хотел бы обсудить происходящее с вашим начальством.
— Незачем, — парень начал быстро натягивать на себя одежду. — И не надо упоминать меня, если надумаете о чем-то таком говорить.
— Мне не хотелось вас смущать своими вопросами, — мягко продолжил я. — И, конечно, я не стану говорить о вас лично. Но я хочу, чтобы вы знали: если пожелаете обсудить что-то или просто выговориться, то я всегда буду рад вам…
— Не надо мне ничего от вас, — парень быстро обулся, схватил сумку из шкафчика и едва ли не бегом бросился прочь.
— До встречи, Тимофей Николаевич, — успел сказать я, прежде чем парень выскочил за дверь.
— Василий Михайлович.
Голос Муромцевой прозвучал за спиной, когда я уже собирался облачиться в привычный костюм с гербом семьи. Голос прозвучал из-за двери, а затем послышалось «ой». Видимо, девушка вошла в раздевалку в поисках меня.
— Простите, мастер Юсупов, — произнесла Виктория, и как мне показалось, ее голос прозвучал растерянно. — Мастер Круглов сказал, что вы обсудили дела, и собираетесь искать этих…
— Мне кажется, обстановка не подходит для обсуждения предстоящих дел, — спокойно ответил я, надевая штаны. — Сложно говорить с человеком, не видя его. Нет, я, конечно, могу повернуться, но это сделает ситуацию еще более неловкой.
— Простите, Василий Михайлович, — смущенно произнесла Виктория и вышла за дверь, позволив мне спокойно одеться и покинуть раздевалку.
Муромцева ждала меня за порогом. И едва я вышел, она смущенно взглянула на меня, и я заметил на ее щеках легкий румянец:
— Еще раз простите, Василий Михайлович, — пробормотала она.
— Все хорошо, — сказал я. — Если бы я обернулся, ситуация была бы еще более неудобной.
Девушка не ответила. Но я заметил, как румянец на ее щеках проступил еще сильнее.
— У вас еще остались дела в Братстве? — спокойно осведомился я, и девушка покачала головой:
— Нет, мастер Юсупов.
— Тогда давайте уже поедем домой. Очень уж я переживаю за Петра Феликсовича. Как он там, в одиночестве.
Девушка кивнула, и мы направились к дверям.
Уже у выхода, мы столкнулись с мастером Огневым:
— Как вам наш зал, мастер Юсупов? — живо поинтересовался он, остановив нас у двери.
— Отлично, — ответил я. — Сказал бы, что буду рекомендовать его друзьям, но у меня очень мало друзей. Да и ваше заведение не открыто для широкого круга лиц.
Огнев усмехнулся, показав, что оценил мою шутку:
— Будем рады видеть вас снова, Василий Михайлович. Ваш стиль боя достаточно… интересен.
Я развел руки:
— Что еще оставалось бедному душеправу? А теперь прошу меня простить, мастер Огнев. У меня еще остались дела в городе.
— Понимаю, — ответил собеседник. — До встречи, Василий Михайлович.
Я толкнул дверь и вышел на крыльцо. Вслед за девушкой направился к припаркованной машине. Виктория на ходу достала из кармана брелок, нажала на кнопку и автомобиль пискнул, дважды моргнув фарами. Я открыл дверь и сел на переднее сиденье. Муромцева заняла место за рулем, завела двигатель. Повернулась ко мне и уточнила:
— Куда едем?
Я откинулся на спинку сиденья и устало ответил:
— Домой. Говорю же: очень переживаю, как там дядя.
Девушка кивнула, и машина выехала с парковки.
— Что думаете по поводу этого культа? — начала разговор она, когда авто выкатило из переулка.
Я пожал плечами:
— Ровно столько же, сколько люди из Братства. Виктор сказал, что Федоров пропал, а особняк, в котором проходил прием, заброшен.