По возвращению в клуб, Макар застал уже почти самую концовку занудного вожатского представления. Сюжет грустной постановки подходил к своему логическому завершению, и из разных концов зала уже были слышны первые пионерские всхлипывания. Мак пожалел, что вернулся сюда, но делать было нечего – ему хотелось закончить эту вечерку как можно скорее, а для этого оставалось перетерпеть лишь её эпилог - прощание с отрядами.
Наконец и этот момент настал.
Всех вожатых, находящихся в зале, Ольга пригласила на сцену под грустную и меланхоличную музыку. Туда же поднялись и Элина, хореографы, физрук Игорь и музыкальный работник Варя, из-за толстоты которой на тесной сцене стало совсем не протолкнуться.
Элина завела свою речь - не долгую, но очень трогательную и слезливую. Она искренне говорила всем вожатым спасибо, благодарила их за хорошую работу и благословляла на дальнейшее плодотворное сотрудничество с лагерем, если говорить простыми словами. Пионеры из младших отрядов уже начинали пускать слёзы – для многих из них такое грустное расставание было в новинку. Макару было их жалко, ведь он понимал, что они ощутят это чувство на себе ещё не один раз за всю жизнь.
Потом все прощались. Долго и муторно.
Со временем Маку надоело стоять в общей толпе, и он скрылся в коморке для реквизита, в надежде пересидеть всё это пафосное действо и хоть на чуть-чуть скрыться от жаркого света софитов, направленных на сцену. Как назло, вожатые начали свои прощальные речи в порядке нумерации, от первого отряда к восьмому, что означало ещё долгое и томительное ожидание в коморке. На его счастье – отсутствия Макара никто не заметил.
Когда они с Зорей все же вышли на середину сцены и взяли в руки микрофоны, его напарница завела слезливую повесть о том, как она успела полюбить своих “Бандерлогов”. Девушка действительно была расстроена – глаза у неё были влажными, а голос ощутимо подрагивал. Пока Зоря, швыркая носом, признавалась в любви своим “малявкам” и “любимкам”, пионеры седьмого отряда плакали так, будто по окончанию мероприятия их вожатых должны были увезти на расстрел злобные нацисты, и сейчас они видели Макара и Зорю в последний раз. Глядя на эту сцену, вожатый догадывался, что пионеры наверняка плачут, скорее, по его напарнице, а не по самому Маку, поэтому он не сильно обращал внимание на всю эту разыгравшуюся трагедию. Больше всего тогда его раздражало стоять истуканом перед всем собравшимся в клубе лагерем, пока Зарина все ни как не могла закончить свою речь.
Спустя целую вечность микрофон все же попал к Макару. Вожатый не стал рассусоливать и решил говорить по существу. К его удивлению, как только зал приготовился слушать вожатого, у Макара неожиданно сжалось от волнения горло, что было совсем ни кстати.
- Так, короче…эээ…всем спасибо за смену – начал свою речь Мак вялым голосом. - Седьмой отряд – вы молодцы, но можно было и лучше. Да. Иии…эээ…Ваня, помни про мои подзатыльники, я буду по ним скучать.
Больше из себя он ничего выдавить не сумел, да и сказать Маку было почти и нечего. За всю проведенное вместе время вожатый так и не прикипел к своим пионерам, а его напарница почти всю смену торчала у него поперёк горла, мешая свободно дышать. О таких чувствах, как правило, не говорят со сцены, и Макар решил не прерывать устоявшуюся традицию.
После вожатых седьмого отряда настал черед прощаться со своим восьмым отрядом Карине и Валере.
Блондинка с трудом сдерживала слёзы и старалась не расплакаться, что получалось у неё из рук вон плохо, но главной неожиданностью для всей публики стал её лопоухий напарник. Как только Валера взял в руки микрофон, из его глаз ручьём бросились слёзы, а сам он не мог связать и двух слов – голос у него дрожал от волнения, а в конце и вовсе оборвался, после чего парень вернул микрофон Карине, давая понять, что больше не сможет ничего сказать. Вот тогда то и началась вакханалия - на сцену в полном своём составе выбежал восьмой отряд и принялся обнимать своих молодых вожатых. Картина вызвала всеобщее умиление и аплодисменты, но самого Макара ничуть не тронула – из-за этой выходки мероприятие грозило затянуться на лишние драгоценные минуты, чего вожатому совсем не хотелось.
Когда восьмой отряд уговорили рассесться по своим местам, Оля, наконец, объявила, что первая смена официально закончена.