Южный Урал, № 2—3

2. МАВЗОЛЕЙ

…С тех пор как вестью роковою
Сердца до боли обожгло,
Здесь с обнаженной головою
Полчеловечества прошло.
Но и теперь, не иссякая,
К нему течет издалека
Разноязыкая, людская,
Как лента гибкая, река.
Увлек пришельцев из Сибири
Поток большой людской реки.
В минуту шага по четыре
Едва ступали старики.
Пиджак расправлен на Иване,
Старик подтянут, как солдат.
— Знатье, так надо бы поране…
Боюсь — ни с чем пойдем назад.
— Конечно, мы, кацо, проспали… —
Промолвил кто-то впереди.
Иван глядит. Подобием шали
Башлык завязан на груди,
В гармошку собраны карманы,
В рога закручены усы.
— Да ни! Ще даже снидать рано,
Ось подывытесь на часы. —
Что знают трое друг о друге,
Коль не встречались до сих пор?
Но, как соседи на досуге,
Они вступают в разговор,
И незаметно переходят,
Теченьем дум увлечены,
От замечаний о погоде
К вопросам будущей войны.
Они с пристрастьем вникли в дело,
И все сошлися на одном,
Что надо б Трумена не в Белый,
А, по приметам, в желтый дом.
Дивясь начитанности брата,
Петр, незаметный до сих пор,
Вдруг заявил, что он когда-то
Уж слышал этот разговор.
— Та це ж не тильки наше мненье.
Як не слыхать, колы воно
Теперь уже в любом селенье
И в каждой хате решено.
Куранты дважды прозвенели —
В их звоне музыка слышна.
На смену утренней метели
Пришла дневная тишина.
Мир посветлел. Еще не грея,
Взглянуло солнце из-за туч.
Упал к подножью мавзолея
В снегу теряющийся луч.
Там, где в почетном карауле
Стоит недвижим часовой,
Кумач багряный развернули,
Знамена с траурной каймой.
И, снявши шапку перед входом,
Вошли под мавзолейный свод,
Где спит оплаканный народом
Вождь, вдохновивший свой народ.
Он спит, как будто отдыхая,
Под вечной крышей из стекла.
И мысль его, всегда живая,
У глаз морщинками легла.
Пускай уста его сомкнуты
И неподвижны много лет, —
Сам Сталин в трудные минуты
К нему приходит на совет.