– Это… это…
– Это ему лекарь из Афганистана сделал, – крикнул я из коридора.
А чего? Врать так врать. Уходить я естественно никуда не собирался, и просто изнывал от необходимости получить хоть какие-то объяснения.
За спиной послышался тихий смешок. Я обернулся. Никого. Опять повернулся к врачу и перепуганному старичку. Но! Их тоже не было. Вместо Евгения Борисовича и его посетителей, я смотрел на прекрасную белую стелу. Юные красавицы с подведенными черной краской глазами несли куда-то цветы и фрукты. У моих ног стоял электрический светильник в форме бутона лотоса.
Справа и слева от меня темнел бесконечный коридор. Справа доносилось жужжание бормашины, и были слышны врачебные комментарии Шмеля. Слева… Сначала было тихо, а потом послышались шаги. И вот на свет вышел… Я САМ. Одет «я» был в нечто, напоминающее белую плиссированную юбку длинною до колен, на плечах – широкий круглый воротник, украшенный драгоценными камнями, на голове – парик из мелких косичек, глаза подведены черной краской, так же как у девушек, изображенных на стене.
– Вы… это я?
– Как вариант.
– Не понимаю. Кто вы?
– Читай! – засмеялся двойник и показал мне неприличный жест рукой.
Сначала я хотел обидеться, но потом заметил на среднем пальце его правой руки массивное золотое кольцо с изображением скарабея и надписью древнеегипетскими иероглифами, которую я, как это ни удивительно, смог прочесть.
«Ахетатеп.
Единственный Друг Царя.
Маг и целитель»
Вот так вот скромно.
Стоп! Стоп… С каких это пор я читаю на древнеегипетском?
Затем я понял, что не только читаю, но и довольно бегло на нем говорю! И говорил я древнеегипетском языке с перепуганным стариком, сидевшем в кресле у стоматолога. Говорил я ему, примерно, следующее: «Ни о чем не беспокойтесь, повелитель! Все будет хорошо!» Судорожно вцепившись в ручки кресла, старичок смотрел на врача, как на шайтана и молился Озирису. Я потряс головой, отгоняя наваждение.
– Где мы?
– Там, где можем спокойно поговорить. В «нашем» разуме.
То, что рассказал мне Ахетатеп (то есть я сам!), без сомнения, заслуживает вашего внимания, потому что он поведал мне и о прошлом, и о будущем.
…Оказалось, что до 85 лет я жил абсолютно обычной жизнью. Учился, работал, женился, развелся. Еще раз женился, «нарожал» детей и внуков, овдовел, вышел на пенсию. Заскучал, приболел и собрался умирать...
Собрался умирать, но перед этим решил написать завещание. Пришел к нотариусу. А тот меня и спрашивает: «Не хотели бы вы завещать свое тело на благо науки? Это очень благородно и выгодно».
– Нет! – твердо сказал я ему. – Я уже себе и место на кладбище присмотрел, и деньги на похороны отложил.
Нотариус стал уговаривать. Деньги большие предлагать, наличные, да еще всю сумму вперед. В общем, уговорил. Сговорились на двух с половиной тысячах долларов. Подписал я какие-то бумаги, получил деньги на руки и пошел домой. Дома еще раз обо всем подумал и передумал. Эх! Лет двадцать назад потратил бы всё на путешествие на Кубу (всегда мечтал), лет сорок – на женщин, а сейчас… Нет, ничего уже не хотелось. Жил я скромно, пенсии хватало, дети не забывали, навещали, помогали, чем могли. Значит и на могилку, приходить будет кому, лишь бы она была, а для этого нужно иметь тело.
На следующий день пошел я к нотариусу забирать свое согласие назад. Гляжу, а нотариальной конторы на том месте нет. Все есть! Секондхэнд, отделение банка, отделение связи мобильного оператора – все на месте, а там, где был нотариус – заколоченная дверь подъезда дома и надпись «Вход со двора». Я и не думал сдаваться – пошел в обход. Войдя в темный подъезд, оступился на скользкой лестнице, упал, ударился сильно головой об ступеньку и…
…И пришел в себя в научной лаборатории в 2404 году. Заведовал лабораторией мой далекий потомок Никанор Чжень-Лукич. Во всяком случае, так он представился.
Было Никанору без малого 185 лет, выглядел он соответственно: сморщенный, лысый, не способный передвигаться без антигравитационного кресла, и самостоятельно дышать без специальных приборов, вживленных ему прямо в спину. И был этот Чжень-Лукич тот еще кудесник. Во-первых, в его лаборатории находилась нелегальная пространственно-временная установка (ПВУ-2300). Проще говоря, «машина времени и телепортации» способная перемещать людей и предметы, и во времени, и в пространстве. Во-вторых, была у Никанора мечта – жить вечно и, по возможности, хорошо. Да кто же такого не хочет, скажите вы… Но! Не у всех желающих есть такие знания и возможности, которые были (будут?) у Никанора Чжень-Лукича.