Витька отмахнулся:
— Я есть хочу. Заглянем в казино, что в индустриальном техникуме. Там швейцаром мой родной дядька Тимофей… По краюхе хлеба выпросим.
Швейцар Тимофей, старик с представительной внешностью, с длинной окладистой бородой, сунул ребятам по куску хлеба, пригласил прийти завтра.
Мальчики тут же вернулись в сквер: ни цыганки, ни офицера там не было.
Все следующие дни они долго шатались по центральной улице, но цыганку не встречали. Однажды, проголодавшись, ребята снова завернули к швейцару Тимофею. Тот втолкнул их за ширму, угостил гречневой кашей. В казино вошли офицер и цыганка. Они громко разговаривали. Она называла его Энно, он ее Ружей.
Через стеклянную дверь было видно: офицер подвел девушку к столу, предложил стул, уселся сам.
В зале было пусто. Из-за ширмы выскочил официант с салфеткой, перекинутой через левую руку. Немец приказал:
— Подать мое любимое, — и обратился к Руже: — Располагайся как дома, нам здесь не помешают.
Тимофей, подметая пол, спросил, как себя чувствует его сестра — Витькина мать. Витька, не отрывая глаз от цыганки, ответил, что жива и здорова.
Ружа казалась смущенной, она говорила сбивчиво:
— Вы вправе презирать меня. Но я… я стала рабой своей страсти. Я вся как есть перед вами. Вы мне каждую ночь снитесь.
Лицо Энно оставалось каменным.
Официант неслышно расставил закуски, тарелки. Хлопнула пробка от шампанского. Ружа, вздрогнув, рассмеялась. Офицер выхватил у неловкого официанта бутылку, наполнил фужеры.
Первые бокалы выпили до дна.
— Вам можно позавидовать, — сказала Ружа. — По-русски говорите, как настоящий москвич.
— Отец позаботился. Мы жили в Прибалтике, в замке. Русских там предостаточно. Среди них детство провел. Великолепный был замок — лес, пруд… Советы пришли и отобрали. Да ненадолго.. Мне все вернут на веки вечные.
Он снова налил вино в бокалы и, чокнувшись, залпом выпил.
Тимофей толкнул Витьку в плечо:
— Погостевали и хватит. У нас охрана.
— Я никого не вижу, — сказал Витька.
— Они там, — и Тимофей показал на потолок. — Пока господ офицеров нет, они в бильярдной шарики гоняют.
— Дядечка, дай музыку послушать, — взмолился Витька. — Хоть еще немножечко.
— Только замрите…
Рейнхельт еще выпил бокал шампанского. Ружа пододвинулась к нему ближе, положила ладонь на его руку, с мягким упреком сказала:
— Прошу вас, не надо так много пить.
Слова ее озадачили Рейнхельта, он долго вглядывался в лицо девушки, что-то соображая.
— Непостижимая ты, Ружа, — сказал Рейнхельт. — Впервые встречаю столь наивную… Нет, ты всерьез просишь не пить?
— Как сестра, прошу, как верный друг, умоляю, не пейте.
— Отдыхаю, Ружечка, отдохнем вместе. Три месяца в непрерывных боях что-нибудь да значат!.. — Рейнхельт выпил еще бокал шампанского: — Эй, официант, подай нам семиструнную.
Взяв гитару, аккуратно протер белоснежным платком:
— Согрей песней душу, пожалуйста.
Ружа оживилась:
— Для вас с удовольствием.
Ружа запела. То была не песня, а трогательный интимный разговор с кем-то:
Голос ее дрожал, прерывался, временами в нем слышались стоны, жалобы. Ежик приметил, что даже офицер расчувствовался.
Вдруг, опустив голову на стол, Ружа зарыдала.
Рейнхельт вначале растерялся, потом, склонившись, участливо спросил:
— У тебя горе?
Опа долго не отвечала. Открыла сумочку, отвернувшись, попудрилась. Доверчиво взглянула на Энно, порывисто произнесла:
— Детство вспомнила… Все, что потеряла, что отняли, вспомнила.
— Вы очаровательны, Ружа. — Он с готовностью наполнил бокалы: — Расскажите подробнее о себе.
— Отец под Сухуми имел усадьбу, виноградники, крупным виноторговцем был. Все отобрали, с сумой по миру пустили.
Рейнхельт поднялся, заложил руки за спину, обошел стол. «О себе рассказывает естественно, — размышлял он. — Будем в Сухуми, каждое слово проверю. А сейчас?.. Расстрелять никогда не поздно. Поручу полиции проследить, где бывает, с кем встречается, кто она в действительности».
Вслух сказал:
— Верьте мне, все наладится. В походе на Восток каждый из нас ищет свое: одни — жизненного пространства, другие мстят за то, что их вышвырнули из насиженных гнезд, вынудили где-то прозябать. Обещаю вам вернуть отцовские виноградники, потерянную усадьбу. Мы отомстим за кровь близких вам людей. Отомстим!