- Готов поклясться, что это шип тумской колючки, которая растёт рядом с пещерой, - произнёс отец. – И это самое дрянное растение в наших краях. Мы по мере сил уничтожаем ядовитую поросль, но практически каждый год туда забредают овцы и козы, а потом начинаются болезни и падёж. Разве ты не знаешь, что ходить к пещере запрещено? Тонкие шипы незаметно проникают глубоко под кожу, оставляя лишь лёгкую царапину, но яд делает своё чёрное дело, постепенно отравляя организм.
Тогда я заявила отцу, что лойти был глупым, потому что пришёл пить мою отравленную кровь. И тут отец сказал то, что я запомнила дословно:
- Лойти был умным, он спас тебя. А мы его убили.
И мама страшно зарыдала.
Так начались дни нашего раскаяния и душевных мук. Мы с отцом вскоре заметили, что в укромном уголке нашего сада появилась новая клумба, на которой моя мать с упорством и старанием сажала и сажала разнообразные цветы. Мы не стали ничего спрашивать у неё, но, возможно, она нашла останки убитого лойти и осуществила тайное захоронение. Нам надо было найти в себе мужество и рассказать людям правду, но информационная война бушевала в эфире и прессе, набирая невиданную силу, а жестокие расправы над маленькими человечками случались ежечасно и повсеместно. Единственное, на что хватило сил у отца, это оградить нашу семью от излишнего внимания средств массовой информации, сославшись на моё тяжёлое душевное состояние. Мы малодушно спрятались в своей раковине лжи и трусости, всё больше понимая, что натворили.
А сейчас я хочу присоединиться к двум детям, выступившим в защиту лойти. И я готова понести любое наказание за то, что молчала все эти годы. Где ваш сын и поддержавшая его девочка, господин Ландмар?
Зал многозначительно молчал, но в каждом взгляде повторялось эхо вопроса Далти Огирды.
Глава 15. Память.
Те, кем так горячо интересовались собравшиеся в ратуше люди, ждали реакцию врачей на сообщение о том, что в руках лойти оказался сын Ландмара. Надя немного волновалась и готовилась выступить в защиту своего товарища. Трое хирургов между тем продолжили свою работу, вступившую в завершающую фазу. Но, чувствуя, что люди напряжённо ждут их ответа, один из врачей произнёс:
- Вы прекрасно справились с поставленной задачей, вашу роль в спасении нашей цивилизации трудно переоценить.
- Всё шло не по плану, - горячо возразила Надежда. – У меня не получилось открыть дверь, и я не сразу смогла выломать рычаг. И ведь никто не предупредил меня, что придётся спасать раненого, да ещё и падать на размороженного птеродактиля.
В этот момент не подававший признаков жизни птерозавр глубоко и осуждающе вздохнул, вызвав приступ весёлого смеха у Тилады.
- Как ты себя чувствуешь, сын Ландмара? - заботливо поинтересовался другой врач.
- Вы настоящие волшебники, - откликнулся Тилада. – У меня такое чувство, что я смогу встать и бежать, совсем ничего не болит.
- Придётся набраться терпения, Тил, - произнёс третий хирург. – Сейчас наши женщины готовят тебе ложе, где ты сможешь восстановить силы и дождаться полного выздоровления. А Надю уже ждут, чтобы перед отправлением домой проводить в Покои Памяти.
Надежда оглянулась и увидела группу лойти, терпеливо дожидавшуюся, когда она обратит на них внимание. Девочка с готовностью отправилась вслед за гномами в узкий проход между сугробами, который привёл к тесному ледяному тоннелю, сменившемуся коридором, аккуратно прорубленным в вечной мерзлоте. Довольно скоро они оказались в красиво отделанном переливающимся камнем помещении, в центре которого находилась, как решила Надежда, глыба льда, источающая мягкое голубоватое свечение.