'Я не разбираюсь в махинациях восточно-германской службы безопасности, но для меня бесспорно, что Дин Рид был чрезвычайно ценным орудием пропаганды, и оставался бы он им, находясь в Восточном Берлине. Стоило ему перестать быть таковым, он становился для них проблемой. Я уверен, что та настойчивость, с какой он стремился дать мне интервью, была вызвана стремлением предоставить нечто разоблачительное западным средствам информации. Думаю, что он считал 'Санди Таймс' газетой более лояльной к нему, чем американская пресса. Из того, что я читал, видно, что там считали позорным для американца сделать выбор в пользу Восточного Берлина'.
'Только после публикации моего материала в 'Санди Таймс' от 22 июня некоторые американские радиостанции связались со мной по телефону, но ещё больше изумляет меня позиция американской администрации. Насколько мне известно, последнее убийство американских подданных в Германии привело к бомбардировке Ливии. А здесь перед нами случай, когда подлинный, стопроцентный американец, который волей случая проживал в Восточном Берлине, погибает при загадочных обстоятельствах, и, оказывается, никому нет до этого дела. Когда я заговорил об этом с представителем американского консульства в Западном Берлине, он только пожал плечами и сказал: 'Какого чёрта!' Думается, это потому, что он считал Дина Рида коммунистическим выродком'.
Кто бы ни занимался расследованием загадочной смерти Дина Рида, наталкивается на глухую стену: во-первых, это железный занавес, во-вторых - зеркальное отражение отсутствующего взгляда сотрудника госдепартамента за столом с официальными документами. А между двумя стенами молчания, сокрушённое спецслужбами обоих государств, плавает тело Дина Рида.
Как и все те, кто заинтересован в расследовании дела, Рут Анна Браун перебирает множество сценариев того вечера. 'Тёплая одежда и то, что при нём был паспорт - а он никогда не носил его с собой, если не выезжал за границу - наводят на мысль о том, куда же он направлялся. Может быть, ему показалось, что за ним установлена полицейская слежка, и он решил пересечь границу. Вдруг кто-то решил, что он собирается выдать какую-то информацию репортёру лондонской 'Санди Таймс' или предать гласности какую-то умопомрачительную тайну...'
'Рената, которая могла бы рассказать мне о многом, плохо помнит тот вечер. В первый же день моего приезда она заявила, что у неё что-то с памятью. Её напичкали транквилизаторами, и, как я не убеждала всех, кто окружал её не делать этого, всё было бесполезно. Я знаю - ей не разрешали беседовать со мной, чтобы она не сболтнула лишнего, а я чувствую, что Рената знает много больше, чем говорит'.
В статье из "Литературной газеты" от 16 июля 1986 года приводились слова Ренаты Блюме: "Я никогда не встречалась и не разговаривала по телефону с Миллером. Никакого Вечавковского я не видела и никогда о нем не слышала. Любые предположения о том, что моего мужа убили - самая отвратительная клевета. Такие домыслы только оскорбляют
память о Дине, причиняя боль мне и нашей дочери. Мой муж утонул. Его нашли в озере мертвым. В последнее время у Дина резко ухудшилось здоровье: у него было больное сердце. Что касается предположения, что он хотел вернуться в США - и это абсолютная ложь. Ничего подобного он делать не собирался. Он жил мыслью о новом фильме. Он очень любил нашу дочь. Я считаю подлым иезуитством спекулировать на смерти моего мужа и очень надеюсь, что вы точно передадите мои слова". 3 мая Ренате Блюме исполнилось 42 года, и Дин подарил ей красивые английские часы для камина с трогательной гравировкой: 'Я люблю Ренату, с каждым часом все больше. Дин'. В тот день никто из супругов даже не мог себе представить, что Дину осталось жить чуть больше месяца (936 часов). Позднее Блюме откровенничала так:
'Я просто хотела наслаждаться моей жизнью больше, чем моя мать. Она отказалась от всего в пользу детей и мужа. Но она не чувствовала жертвенность. Это было содержанием ее жизни. У меня же эгоизм был уже выраженным. Я была честолюбива и хотела быть хорошей актрисой.
Гойко Митича я увидела после съемок случайно в фарфоровой лавке в Берлине. Из этой встречи началась 2-летняя интимная дружба. Молодые женщины стояли к Гойко в очередь. Когда-нибудь он выбрал бы другую. Я была очень ревнива, но также и очень последовательна.
- Но один человек все же смог завоевать ваше доверие - американский певец и актер Дин Рид.
- Мы работали в 1974 вместе над фильмом "Кит и Ко". Сблизились мы только после развода Дина. Собственно, я не хотела больше вступать ни в какую твердую связь. Однако романтичный способ ухаживания Дина захватил меня совершенно. Однажды я ехала с сыном в отпуск зимой. На автобане он остановил нас и привез нам теплый молочный коктейль. Если он находился в пути, он посылал ежедневно телеграммы. Он был полон невероятного внимания. Он всегда делал так, чтобы я понимала, что я - самая замечательная женщина в его жизни. Скоро мне стало ясно: мы принадлежим друг другу, и я еще раз могу решаться на это. В 1981 была свадьба - в белой одежде из романтичных кружев. Счастье было недолгим. В 1986 Дин утонул трагическим и таинственным способом.
- Выяснилась ли причина смерти с того время?
- Я только могу сказать, что все давно было бы известно, если бы все было однозначно. В спекуляции я не хотела бы участвовать. До тех пор пока я не смогу дать однозначного ответа, я не дам лучше совсем никакого.
- Работают ли над выяснением дальше?
- Нам сообщалось, что имеется еще материал в архивах ШТАЗИ (STASI). Там полны подвалы. Мы получим информацию, как только появятся новые сведения.
- Это была речь о самоубийстве. Поверили ли Вы в это?
- Собственно, никогда. Однако я замечала, что Дин становился все более недовольным и замкнутым, больше не восхищался Германией. Если он видел утром серое небо, он говорил только: "В Калифорнии сейчас синее небо". Если люди были здесь недружелюбны, он вспоминал об улыбчивых людях в его стране. Охотно он бы уехал с нами в Америку. Но я не хотела. Я должна была работать здесь. Вероятно, это удручало его, как и то, что я могла делать больше фильмов, чем он. Но разве это может быть причиной самоубийства? Через 5 дней после его смерти должны были начаться съемки фильма с нами обоими. За этот фильм Дин боролся многие годы. Все-таки незадолго до цели не кончают с собой.
- Испытываете ли Вы тем не менее иногда чувство вины?
- Я задавала себе тысячи вопросов: Что я не заметила? О чем мы не говорили? Что я не захотела понять, наконец?
- Находили ли Вы ответ?
- Мы просто слишком мало говорили друг с другом.
- Как вы выдержали такой удар судьбы?
- Сначала он меня совершенно выбил из колеи. Я думала, жизнь заканчивается - и я больше не хотела жить. Только работа над новым фильмом с Рольфом Хоппе вернула меня позже снова в жизнь и позволила понять: я не имею права обременять моего сына Александра своей депрессией. Груз, который я чувствовала, был слишком тяжел для его молодой жизни.
- С тех пор он является, конечно, самым важным мужчиной в Вашей жизни?
- Можно сказать и так. Смерть Дина имеет на меня и моего сына очень сильное влияние. Когда Александр переехал в собственную квартиру, это было горьким моментом в моей жизни'.
Ты не жил, а горел, ты взвивался, как пламя,
И ушел не прощаясь в загадочный дым,
Ах, красавец ковбой с голубыми глазами,
Суждено навсегда быть тебе молодым!
Конь твой верный был друг, а гитара - подруга,
В шляпе 'стетсон' и с пламенным сердцем в груди,
Чистый, звонкий твой голос узнала округа,
Ты в сердцах миллионов любовь пробудил
Ты улыбкой своей завораживал души,
Добротой и любовью светился твой взгляд,