— Смотри, какие монеты интересные.
— А это тоже петровский рубль? Рисунок совсем не такой! — воскликнул паренек.
— Правильно. Скоро ты совсем нумизматом станешь, — подтвердил Андрей. — Этот рубль первый, выпущенный Петром в тысяча семьсот четвертом году. До этого своих рублевых монет в России не было. Видишь, здесь Петр совсем молодой, почти мальчик. И лаврового венка нет. Полтавская битва еще не состоялась...
— А Петербург уже был! — в тон ему сказал Игорь.
— Да, выход к морю Россия завоевала, или, как сказал сам Петр, «окно в Европу» было проделано. Для торговли нужны были деньги, равноценные тем, что имели хождение на европейском рынке. Вот и появился этот рубль. Можешь прочитать, что на нем написано?
— «Царь Петр Алексеевич всея России повелитель», — по слогам прочитал Василий. — А рядом что за монета?
— Такой же рубль, только лежит обратной стороной — реверсом. Видишь — двуглавый орел?
— А, поэтому пошла игра «орел или решка»? — догадался Василий.
— Точно. И надпись здесь любопытная.
— «Монета добрая цена рубль», — прочитал Василий. — Что значит «добрая»? Как будто может быть злая?
Андрей рассмеялся:
— Нет, в смысле доброкачественная. Я ж тебе говорил, что рубль был подготовлен впервые и чтобы в народе к нему отнеслись с доверием, сделали об этом надпись. А вот серебряная полтина Петра — и рисунок, и надпись, как на рубле. А рядом, гляди, рубли вроде того, что ты нашел, узнаешь?
— Да, на голове Петра лавровый венок! А на этих женщина какая-то изображена...
— Гляди внимательнее. Тут две женщины. Одна — императрица Анна Иоанновна, племянница Петра, дочь его старшего брата.
— Видать, злая баба была, — заметил Василий. — Вон профиль какой хищный!
— Устами младенца глаголет истина, — хихикнул Игорь, но осекся под укоризненным взглядом Андрея.
Однако Василий не заметил насмешки, увлеченный разглядыванием монет.
— А эта вроде посимпатичнее! — заметил он, показывая на следующую монету.
— Императрица Елизавета Петровна, дочь Петра, — сказал Андрей.
— Сразу видно, что щеголиха! — не выдержала Лариса. — Поглядите, три монеты, и на всех одета по-разному. Помнится, она издала указ, что на бал нельзя было прийти во второй раз в том же платье!
— Пойдем ко второму стенду, — предложил Андрей.
— Постой, — задержал его Василий и добавил по-хозяйски: — Я здесь еще не все осмотрел.
— Обстоятельность — непременная черта историка. Хвалю, — серьезно сказал Игорь, хотя в его глазах и блеснули чертики.
Андрей покосился на друга, но в этот момент Василий дернул его за рукав:
— Андрей, а это что за мелочь? Тоже монеты? Почему они не круглые, а продолговатые и такие маленькие?
— Потому что «вши», — фыркнул Игорь.
— Вши? Какие вши? — недоверчиво взглянул на него Василий. — Смеешься? Андрей, чего он издевается?
— Нет, все правильно, не обижайся, Васенька! — услышали они голос сзади.
Обернувшись, они увидели, что к ним незаметно подошли Максим Иванович и Александр Григорьевич.
— Даже не просто «вши», а «старые вши», — продолжал Максим Иванович. — Так царь Петр презрительно называл монеты, которые до него почти двести лет безраздельно властвовали на российском внутреннем рынке.
— Да, серебряная копейка была в ту пору основной денежной единицей, — поддакнул Александр Григорьевич.
— Так это копейки, — разочарованно протянул Василий. — А почему они все какие-то скособоченные?
— Потому что технология их изготовления была примитивная, еще дедовская, — пояснил Александр Григорьевич. — Брался серебряный слиток, расплавлялся до тягучего состояния и через отверстие протаскивался так, что превращался в проволоку диаметром пять-шесть миллиметров. Эту проволоку рубили на равные кусочки, потом эти кусочки с помощью наковальни и металлического стержня, гладкого с одного конца, превращали в бляшки, а уж эти бляшки попадали к чеканщикам. Это была самая ответственная и тонкая работа. В маленькой наковальне, в специальном углублении, помешался нижний чекан с зеркальным изображением всадника с копьем...
— Георгий Победоносец — символ Московского царства, — не преминул заметить Шапошников.
— Да, на этот чекан клали заготовку, сверху чеканщик накладывал еще один чекан, который так и назывался — «вершинник», в отличие от нижнего, называвшегося «исподником». На верхнем были нанесены имя и титул правителя государства. Удар молотком — и копейка готова.
— Сколько их здесь! — задумчиво произнес Василий. — Наверно, не меньше ста?
— Триста одиннадцать, — ответил Александр Григорьевич. — Это и странно...