- Я войду первым – сказал он негромко, доставая сзади пику с серебряным наконечником – Вы сразу за мной. Заходите и держите выход. Ясно?
Мы с Панчо кивнули, затем так же вытащили оружие и двинулись к дому. Кнут подобрался вплотную к окнам, отцепил от пояса бутылочку со святой водой, затем спрыснул сначала на одно окно, потом на другое, приговаривая слова:
- Не видать тебе солнца, гнусный червь, вечно сидеть тебе в норе порока. Покуда ты исчадие Ада, будешь всегда слаб, ибо Господь тебя страшит ликом своим.
Вода, попавшая на оконное стекло, при словах Кнута зашипела, исходя паром, а затем и вовсе вспыхнула голубым пламенем, будто то был спирт. В доме послышался низкий протяжный рык, а после зазвучал глухой монотонный стук.
Тук…тук….тук…
Кнут махнул нам, призывая следовать за ним. Мы нырнули под мохнатые опахала веток, поднялись по двум косым ступеням на крыльцо.
Кнут пнул по двери и мы все почти одновременно ввалились внутрь, выставляя пики перед собой. Несмотря на чрезмерное возбуждение от предстоящей схватки все мы на несколько секунд застыли от увиденной картины.
В центре комнаты за простым деревянным столом спиной к нам сидел какой-то человек в крестьянских лохмотьях. Обритый наголо, болезненно худой, костлявыми руками он держался за край стола и мерно ударялся лбом о столешницу. Именно этот стук мы слышали снаружи. Высоко над столом на цепях висела старомодная люстра в виде металлического обруча, на котором горели обычные восковые свечи в канделябрах.
Почти сразу мы заметили маленькую девочку в сером рубище. Она сидела в дальнем правом углу, обхватив руками колени, и легонько покачивалась под ритм стука. По её чумазому встревоженному лицу, которое проглядывало из густых черных волос, я прикинул, что ей лет шесть. Меня испугала именно эта девочка, поскольку сначала я решил, что она заложница. Я уже рванулся к ней, но Кнут меня остановил, выставив передо мной пику.
- Закрой дверь и не отходи неё – строго сказал он.
- Но, Кнут, там девочка.
- Я вижу там девочку, но делай, что я сказал, Жук.
Я послушно захлопнул дверь, все еще продолжая смотреть на девочку, на лице которой застыл испуг. И тут Панчо заметил еще кое-что.
- Господи! – воскликнул он с ужасом – Это они! Они…
К правой стене были прибиты три головы. Мы узнали в них наших товарищей по клубу. Головы были мумифицированы, крови на полу мы не видели.
Почти всю левую стену занимала большая глиняная печь. Только сейчас я заметил, что от печи по полу тянутся следы сажи. Следы вели прямо к девочке.
Я не успел поделиться своими наблюдениями с Кнутом, поскольку худой субъект за столом неожиданно перестал стучать и зарычал так, что мы сразу поняли, что это не человек.
- Демон…- прошептал с ужасом Панчо.
- Именем Господа Всеблагого – звучным твердым голосом начал Кнут – Мы пришли, чтобы уничтожить твою мерзкую сущность. Преклони голову для разящего удара и смерть твоя не будет тяжка или же я обещаю тебе страдания.
Девочка при его словах закачалась быстрее.
Демон встал, продолжая рычать, медленно повернулся к нам лицом. Мы с Панчо от ужаса прикрыли глаза с гримасами отвращения. На сером лице демона пульсировали вены, его зрачки закатились вверх. Изо лба торчал здоровый гвоздь с широкой шляпкой. Только сейчас мы поняли природу стука по столу. Но ужасней всего оказалось то, что мы узнали в страшной твари того, кто ушел к Хоромам Дьявола первым. Его звали Юра и когда-то ему было четырнадцать.
Тварь с гвоздем не торопилась идти к нам. Она хрипела и явно испытывала рвотные позывы, хватаясь за грязный вздутый живот.
- Вот черт… - выругался Кнут, предчувствуя неладное.
И тут, будто нарочно, изо рта твари наружу вывалился прозрачной склизкий шар сизого оттенка. Он был не больше апельсина. Шар покатился по дощатому полу и застыл у грубых ботинок Кнута. На наших изумленных глазах, из плацентарной оболочки шара вытянулись две маленькие пятипалые конечности. Они уже прорвали упругую пленку, но тут Кнут ботинком раздавил эту мерзость. Шар расплющился, растекшись желто-кровавой начинкой.
Меня едва не вывернуло.
- Вот гадство – поморщился Панчо – Что это такое?
- Я не знаю – неуверенно отозвался Кнут.
Следующий шар буквально выстрелил в Кнута. Он пролетел несколько метров от центра комнаты и влепился в живот нашего вожака. Возможно, благодаря толстому свитеру Кнут не успел пострадать больше, чем это случилось. На лету шар раскрыл круглое ротовое отверстие, какое бывает у миног, и плотно присосался к шерсти свитера. Шар выделял какие-то ферменты, которые тут же разъели ткань и добрались до кожных покровов. Кнут закричал, заматерился и принялся отдирать мерзкий комок слизи. Ему удалось отодрать его довольно быстро, но от неловкого движения он сорвал с себя мешочек с костной мукой. Мешочек развязался и мука рассыпалась вокруг, поднимая легкое облако.