— Что вы там понаписали, фантазеры?
— Разгадайте, — сказала Яна. — Получите приз.
— Ну и ну! — улыбнулся директор.
На перемене к газете подошел Евгений Митрофанович, прочел все заметки, а шифровку долго изучал.
В тот день последним уроком у нас была история. Евгений Митрофанович загадочно посмотрел в нашу сторону и начал урок.
Когда прозвенел звонок и все ринулись из класса, Евгений Митрофанович попросил нас остаться.
— Молодцы! Газета получилась интересная. Ну, а шифровку вашу… — он таинственно улыбнулся, — я разгадал!
— Как?! Не может быть! — воскликнул Витька.
— А вот так. Гоните приз.
— Вы нас разыгрываете, — сказала Яна.
— Нисколько. Вот ваш текст, — и он протянул нам исписанный листок, где слово в слово повторялся отрывок из хрестоматии.
— Ну, а если б мы закодировали другой текст, — сказал я, — не из книжки, не из учебника, а из головы — вы бы тоже разгадали?
— Думаю, что да. Более того, при переписывании вы допустили две ошибки: слово «сердце» написали без «д» и «равнина» через «о».
Яна с Витькой укоризненно посмотрели на меня.
— Ученые научились читать древнейшие письмена. На это уходили годы, а иногда и целые жизни. Ну, а у вас совсем все просто.
— Как же — просто? — недоумевал я, задетый за живое.
— Да так, давайте разберемся: слова состоят из слогов? В каждом слоге обязательно одна гласная буква? Кроме того, тут предлоги, частицы, отдельные односложные слова, и в них тоже гласные буквы. Вот я и начал искать сначала гласные буквы, а потом уж по смыслу все остальное.
Мы внимательно слушали объяснение.
— Вы, наверное, были разведчиком? — спросил я.
— Приходилось, — сказал Евгений Митрофанович, — но дело не в этом. Нужно хорошо знать законы развития языка. Историю. Археологию. И вообще — нужно очень много знать, друзья мои! И нужно учиться мыслить.
«ШВАЙ»
За окном раздался свист. Я выглянул — там стоял Митяй и призывно свистел.
С некоторых пор он стал подлизываться ко мне и зачастил к нам в барак. Я догадывался, что Митяй приходит не к своему дядьке Барышнику, не к своей двоюродной сестре, великовозрастной Зойке, а ко мне. Я совсем не старался поддерживать с ним приятельские отношения, даже наоборот, но Митяй навязывался в дружки.
В школе мы теперь учились в разных классах. Он и там все время бегал ко мне на переменах.
Я высунулся в окно:
— Чего тебе?
— Айда на улку. В «швай» играть.
Из-за пояса Митяй вытащил трехгранный напильник, это и был швай. Игру эту мы любили: бросая швай, острым концом напильника нужно было попасть внутрь металлического кольца (сто очков) или отбить кольцо, тогда каждая длина швая от места, где он воткнулся в землю, до кольца равнялась пяти очкам, или, что самое трудное, так воткнуть швай в землю, в середку кольца, чтобы оно, звеня и вращаясь, вылетело через верх — тогда тысяча очков и ты победитель!
Я играл плохо, почти всегда проигрывал. Может, поэтому Митяй и приходил к нам в барак, что ему нравилось у меня выигрывать.
— Ну, выйдешь? — спросил Митяй.
Я захлопнул учебник, закрыл дверь комнаты изнутри на задвижку (чтобы не брать с собой ключ), вылез в окно и притворил за собой створку.
К нам присоединился и Витька.
А Митяй уже вращал на швае кольцо, оно позванивало, манило и вселяло в меня надежду: «Ну, сейчас-то выиграю!»
Мы выбрали площадку рядом с огородами, где земля помягче, без камней и золы, и начали играть.
Мне, конечно, сразу не повезло. Митяй обогнал меня на триста пятьдесят очков, Витька — на сто двадцать пять. И чем больше мне хотелось отыграться, тем хуже у меня получалось. Я давно это заметил. И потому стал себя уговаривать, что вовсе не хочу выиграть, что мне совершенно безразлично, но на самом деле очень — ну просто даже очень! — хотел выиграть. И всегда проигрывал.
Первый вышел Митяй, у него даже двадцать пять очков оказалось лишних. Потом тысячу пять очков набрал Витька, в то время как у меня было всего четыреста тридцать.
Но главная беда заключалась в том, что мне предстояло еще зубами вытаскивать из земли колышек.
Митяй нашел щепку, достал из кармана перочинный ножичек и выстругал из щепки колышек в палец длиной и в полпальца толщиной.
Колышек они стали забивать в то же место, где мы втыкали швай. Место было очень невыгодное: земля мягкая и, кроме того, с ямкой.
Я говорю им:
— Вбивайте в бугорок.
А Митяй ни в какую:
— Ишь ты, какой ушлый! Куда швай — туда и колышек. — И стал забивать первым.