Тиша стоял в раздумье, глядя на хлеб, потом махнул рукой и направился к столам, где торговали тушенкой. Генка и Нюрка пошли следом. Тиша прошелся вдоль прилавка, остановился напротив одной из торговок, в телогрейке, повязанной серым грязным фартуком, и протянул ломоть хлеба.
— Наворачивай!
Женщина собрала ложкой с листа бумаги порцию тушенки, положила ее на кусок хлеба и старательно размазала. Нюрка встала на цыпочки, ухватившись руками за край прилавка, и глядела на женщину. Генка потянул носом. Тиша в это время делал вид, будто ищет деньги, которых у него не было. Вдруг он сделал глуповатое лицо и с сожалением произнес:
— Грошей нема. Сворачивай.
Торговка некоторое время с недоумением переводила взгляд то на Тишу, то на ломоть хлеба с тушенкой, потом обозвала его «ширмачом» и, соскоблив свой товар обратно на лист, швырнула хлеб, добавив при этом какие-то ругательства.
Тиша отошел в сторону, ухмыльнулся и показал Генке хлеб, в дырочки которого набилось сало.
— Все, глядишь, не всухомятку, — сказал он и разломил кусок на три равные части.
Хлеб показался невообразимо вкусным и только еще больше разжег голод.
Сплошная серая туча разошлась, показался чисто-голубой лоскут неба и бледно-желтое солнце, больше похожее на луну. Чуть теплые лучи запрыгали по многочисленным лужицам, оживляя унылый октябрьский пейзаж.
Ребята уселись на грязных ступеньках одного из киосков, подставив лица слабому солнцу.
Тиша разглядывал свои развалившиеся ботинки, подкрученные проволокой. Нюрка сиротливо сидела рядом, держась за полу его фуфайки. Лица у них были худые, усталые и печальные.
Третьи сутки в этом городе, а отца отыскать не удалось. «Неужели его и здесь нет?!»
Несколько месяцев мыкаются они по разным городам; давно выменяли на еду пожитки, которые им собрала в дорогу мать. И денег совсем не осталось. Иногда Тиша жалел, что они с Нюркой не пошли в детдом, но старался об этом не думать.
Генке стало стыдно, что он собрался убежать, но еще стыднее было возвратиться домой.
И вдруг лицо его осветилось решимостью.
— Знаешь что, Тиша! — Генка схватил его за рукав. — Пойдем к нам, а?
— К вам? — Тиша недоверчиво посмотрел на своего нового товарища.
— Ну да!.. Мы мою норму на троих делить будем!
Тиша мотнул головой, точно хотел кого-то боднуть:
— Ну, коли так, пойдем.
…Перед дверью ребята остановились. Генка прислушался. Было тихо. Только одно мгновенье он колебался, посмотрел на друзей и встретился с внимательным Тишиным взглядом. Он собрался с духом и решительно отворил дверь, пропуская вперед Тишу с Нюркой, потом зашел сам.
Отец и мать были дома. Генка видел, как мать поднялась, но тут же бессильно опустилась на табурет и прижала к глазам полотенце, которое держала в руках. Отец встал и шагнул навстречу. Генка напряженно глядел на него.
Отец в рабочей спецовке и потертом, давно потерявшем блеск кожаном полупальто. Лицо грязное и усталое, глаза от бессонной ночи в маленьких красных змейках. Генка не знал, что отец двое суток был на аварийной работе, а вернувшись домой, сразу отправился искать его.
— Папа, это Тиша и Нюрка. Они из Ленинграда, отца своего ищут, — неуверенно промолвил Генка. — Можно, чтоб они к нам?
Отец посмотрел на ребят.
Тиша, готовый услышать отказ, глядел ему прямо в глаза. Генка нетерпеливо ждал.
— Можно, — сказал отец.
Мать поставила на стол большую миску дымящейся картошки, да не в мундире, а чищеную! И неведомо откуда появилась разноцветная прямоугольная баночка с красной американской колбасой. Отец зацепил маленьким ключиком за жестяной хвостик в банке и вскрыл ее.
Все уселись за стол. Ребята наголодались, ели торопясь. Нюрка забывала про ложку и ела руками, темными да цыпушными, и Тиша укоризненно одергивал ее.
Отец расспрашивал Тишу о его похождениях, покачивал головой:
— Как же вы это выдюжили?
— Не маленькие! — солидно ответил Тиша.
— Да-а… — согласился отец. — Ну, а папку вашего мы непременно отыщем.
И отыскали. На заводе.
ШКОЛА
Она виднелась издалека — четырехэтажная, красного кирпича, с большими окнами. На черной стеклянной вывеске у парадного входа было выведено золотом «НСШ», что означало — неполная средняя школа.
На занятия мы шли Высоковольтной улицей, по которой «шагали» высоченные козлоногие столбы. На бревенчатых перекладинах усаживались галочьи стаи. Бросишь камнем — галки с гомоном взлетят, покружатся и снова угнездятся над гудящими проводами с запутавшимися в них бумажными змеями.