На улице моего выхода ждут двое бывших рабов и большой, пропитанный кровью кусок брезента, приспособленный под носилки.
Вот ведь, одежда впитала трупный запах. А он въедливый, зараза, проще вещи выкинуть, чем отстирывать.
— Капитан, снимите тело, — киваю на растянутый между двумя столбами труп раба. — За что его?
— Пытался бежать. Парня подстрелили, а труп повесили для устрашения.
— Похороните его достойно, он спас ваши жизни.
Капитан кивает.
— Ты и ты, начинайте готовить обед на всех. Ты и ты, на ревизию контейнера–склада. Грета, пригляди за ними, — девушка понятливо кивает. — Родители, взяли своих чад и повели их мыться на озеро, — жертвую на помывку кусок мыла из своих запасов, еще кусок добавляет Грета. — Вы трое, и еще ты, и ты, навести порядок в лагере, кровь присыпать, негритянские потроха закопать. Кто там не согласен!? Нет несогласных, то–то.
Хаотичное движение в лагере постепенно обретает осмысленные формы.
— Тебе копировальный аппарат не нужен?
— Что……? Какой, нафиг, копировальный аппарат?
Кому тут нужен копир? Нужны патроны и лопаты, бензин и гвозди. А копир, вот уж последнее, что нужно.
— Да откуда я знаю, какой. Большой, на коробке «Canon» написано.
Ладно, сейчас глянем, что за копир.
Отодрав скотч, заглядываю в коробку.
Н–дэ, солидный аппарат, по весне в контору купили два похожих, но те попроще были. И главное, новый — муха не сидела. В комплекте с копиром имелся запасной барабан и солидный запас тонера.
Со знанием дела люди комплектовались.
Возьму себе агрегат, тут он точно не нужен. А вот, когда я приеду к русским, найду на него покупателей. Там, где производство и армия, всегда наблюдается повышенный документооборот.
— А больше ничего нет? Компьютер или еще какая оргтехника?
Девушка отрицательно качает головой.
Похоже, негры тянули хабар совершенно бессистемно.
— Что дальше? Сэр.
— Не так капитан, совсем не так. Что делать? И кто виноват? Вот извечные вопросы, — поворачиваюсь к капитану.
О! Да тут целая делегация.
Стало быть, дозрели до обсуждения по–настоящему серьезных вопросов.
— А дальше, вы все напишите сочинение на тему «Как я провел лето». В двух экземплярах, с указанием фамилии, имени, позывного или псевдонима, номера Ай–Ди и прочих личных данных. Я ваши сочинения к фотографиям приобщу.
Что значит зачем? Товарищи — освобожденные рабы, вы свои Ай–Ди восстанавливать собираетесь? Или статус бомжей для вас уже привычен? У вас, что в банке Ордена денег нет? То–то. Считайте, что я готовлю законодательную базу этого процесса.
Со скрипом, ручек и карандашей хватило едва на треть «писателей», но процесс пошел.
— Грета, солнышко, морды лица «писателей» отщёлкай. Подколем к «сочинениям». Кассета кончается? Беда–беда. Тогда укладывай «писателей» крестом на землю, головами в центр креста и фотографируй по четыре человека за раз. Потом фотографию на четыре части порежем.
По секрету (только вы, уважаемые читатели, никому не говорите) признаюсь — я цинично вру о восстановлении Ай–Ди.
Если свидетельские показания бывших рабов помогут им в деле восстановления Ай–Ди — прекрасно.
Не помогут — их трудности.
Моя задача иметь на руках максимальную доказательную базу того, что трупы на фото принадлежат именно неисправимым нарушителям закона, за которых Орден платит премии.
Онли бизнес и ничего личного.
Второй важный вопрос, который я задал представителям освобожденной от оков рабства общественности. Остаются они здесь или пытаются добраться до мест более обетованных?
— Что, все уедут? — я в шоке, честно.
Кроме отставного морпеха, высокой женщины с ребёнком, пожилого мужчины и его жены — той, которая молилась, когда кончали негров, все решили ехать.
Вот молодцы!
Н–да.
Ненавязчиво интересуюсь у «молодцов».
Где?
Как?
И главное, на какие средства они собираются пережить сезон дождей?
«Молодцы» задумались. Крепко задумались. Думать — вообще полезно.
— Сэр, вы оставите нам стволы? — раздобыв где–то бритву, морпех уже привел внешний вид в относительный порядок. Чувствуется в человеке стержень.
Я молчу, выразительно молчу, ожидая продолжения.
— Сэр, я бы хотел получить назад свой М14.
— Кэп, ждешь неприятностей?
— Более того, я на них очень рассчитываю. Надеюсь поквитаться за мою старушку.
Стало быть, его «старушка» не пережила прелестей рабства.
— Вряд ли ушедшая часть банды появится.
Морпех согласно кивает, но говорит совсем друго: — И всё–таки я обожду их тут.