— Я хочу тебя отметить. — Он снова запустил пальцы в ее волосы и чуть не раздавил картину между ними, наклонив голову и захватив ее губы в обжигающем поцелуе.
Это было все, чего ей не хватало, и даже больше. Сила в его хватке, горячее скольжение языка, то, как он ласкал ее рот в поцелуе стальной нежности. Ей хотелось сдаться, подчиниться его невысказанному приказу и упиваться блаженством повиновения.
Возможно, она бы так и сделала, если бы не почувствовала знакомое чувство стыда. Если она сейчас сдастся, сомнения останутся навсегда, сознание того, что она предала себя из страха и неуверенности. Ей нужно время, и ей нужно, чтобы он хотел ее достаточно сильно, чтобы бороться за нее.
Или дождаться ее.
Потребовалось все самообладание, чтобы вырваться.
— Мне нужно подумать, — выдохнула Ноэль, что было не самым изящным способом сказать это, но если она не произнесет эти слова, то поцелует его снова и потеряется.
Он потянулся за ней и облизал ее нижнюю губу.
— Думать. Да, хорошо.
Она не осознавала, что была готова к разочарованию или гневу, пока он не дал ей ни того, ни другого.
— Ты уверен? Ты… ты подождешь?
Джас тяжело дышал, его дыхание согревало ее щеку.
— Учитывая все обстоятельства, это кажется справедливым. — Потом он улыбнулся. — Я бы подождал, даже если бы это было не так.
Грешный изгиб его губ заставил ее сердце бешено колотиться. Так много обещаний. Столько красивых, сексуальных обещаний, и она не могла удержаться от вопроса.
— И если я скажу «да»? Как далеко все зайдет?
— Так далеко, как ты захочешь, — прошептал он. — Нет, до конца. С меня хватит ограничений.
Настала ее очередь посмотреть на его губы. Она хотела завладеть его губами, поцеловать его снова, только один раз, но если она это сделает, то никогда не остановится.
— Я подумаю, — сказала Ноэль, отступая назад, прежде чем смогла сделать что-то безрассудное. — Обещаю.
Джаспер глубоко вздохнул.
— Думай. И потом поговори со мной.
Прижимая картину к груди, как щит, она кивнула.
— Я поговорю. Но тебе пора идти.
— Потому что ты не веришь, что я смогу держать руки при себе?
Он дразнил ее, и это было то, чего ей не хватало больше всего. Ее губы дернулись, и Ноэль пришлось бороться, чтобы спрятать улыбку.
— Конечно, будешь. Может, ты и не заметил, но я научилась говорить «нет». Благодаря Лекс у меня неплохо получается.
— Я заметил. — Он провел костяшками пальцев по ее ключице.
Ноэль оттолкнула его руку.
— Я говорю это сейчас. Нет, Джаспер. Мне нужно время и пространство. — В основном потому, что без пространства она никогда не заставила бы себя тратить время, но не доставила бы ему удовольствия признаться в этом. Люди О’Кейна и так были чересчур самоуверенны.
Его недовольный рокот перешел во вздох, и он поднял руки.
— Я ухожу. Ты знаешь, где меня найти.
Ноэль кивнула, подавляя приступ паники. Смотреть, как он уходит, было больно, но ей нужно было, чтобы он ушел. Она должна верить, что он вернется.
— Увидимся позже.
Он остановился у двери, взялся за ручку и улыбнулся ей.
— Мы обязательно увидимся, Ноэль.
Дразнить было опасно, но она не могла устоять.
— Особенно если ты будешь появляться на моих представлениях.
— Ты чертовски соблазнительна, надо отдать тебе должное. — Джаспер открыл дверь, но остановился на пороге. — Сладких снов.
Ноэль улыбнулась в ответ, но когда дверь за ним закрылась, рухнула на кровать, держа картину обеими руками, пока его слова эхом отдавались в голове в бесконечном припеве.
С меня хватит ограничений.
О, конечно, у нее были сны, но слово «сладкий» тут вообще не подходило, и он это знал.
Она хотела, чтобы он боролся за нее. Она должна была понять, что Джаспер будет драться.
Я хочу тебя отметить. Не просто секс. Не интрижка на время, не ошейник. Она хотела обязательств, а он повысил ставку. Все, навсегда, как если бы она могла доверять ему.
Если бы она могла позволить себе доверять ему.
***
Два дня размышлений не принесли ясности, хотя Ноэль пережила, как ей казалось, целый месяц беспокойных ночей в жарких снах между долгими часами наблюдения за мерцанием свечей на потолке. Несколько раз она чуть не скатывалась с кровати в поисках Лекс, но Лекс.…
Боже, даже думать об этом было предательством, но Лекс не могла ей помочь. Не с этим.
Один человек мог, поэтому Ноэль подождала, пока Флэш уйдет, чтобы выполнить какое-то поручение, прежде чем постучать в дверь комнаты, которую он делил с Амирой.
Подавив зевок, миниатюрная брюнетка открыла дверь и жестом пригласила Ноэль войти.
— Я как раз хотела узнать, не хочешь ли ты заглянуть ко мне.
— Все знают? — Не так давно эта мысль заставила бы Ноэль смутиться, но сейчас она казалась… неизбежной.
Амира покачала головой, ковыляя к дивану, изгиб ее живота стал более заметным, чем несколько недель назад.
— Секреты в таком месте? Нонсенс.
Ноэль подождала, пока Амира устроится поудобнее, затем со вздохом опустилась рядом с ней.
— Я пыталась думать самостоятельно, но до сих пор многого не понимаю. И обычно я просто спрашивала Лекс, но…
— Но если бы она понимала, они с Далласом не вцеплялись бы друг другу в глотки?
— Лекс многое понимает, — ответила Ноэль, борясь с чувством вины. — Но не думаю, что капитуляция — одна из таких вещей.
Амира махнула рукой.
— Э-э, ну это работает в обе стороны. Это не может быть на плечах одного человека. Давать и брать — вот в чем дело.
Ноэль указала на чернила, вьющиеся по горлу Амиры.
— Так вот как ты узнала? Взаимные уступки?
Казалось, она на мгновение задумалась.
— Нет, не совсем. Я едва понимала, что Флэш интересуется мной, и вдруг он попросил меня быть его женщиной. Все, что я знала, это то, что он сделает все возможное, чтобы это сработало. Я подумала, что если сделаю то же самое, все будет нормально.
Никакой ясности. Ноэль вздохнула и опустилась на диван.
— Я всегда хотела отдать Джасперу все. Единственное, что изменилось, это причина, по которой я боюсь.
— Так чего же ты боишься?
Даже признание в этом вызывало боль в груди.
— Он сделал мне больно.
— О, Ноэль. — Голос Амиры был полон сочувствия, но с оттенком иронии. — Он был придурком и совершил ошибку. Это случается.
Ее внутренности сжались, когда она подумала о Далласе, который давил на Лекс, пока она не дернулась и не поранила себя.
— Все время?
— Конечно, нет, — заверила ее Амира. — Но никто не может причинить тебе боль больше, чем тот, кого ты любишь. Так что, я думаю, ты должна спросить себя, стоит ли рисковать.
Ноэль потерла ладонью грудину, как будто это могло успокоить боль, которая осталась в сердце.
— Разве мы слабеем, когда прощаем их?
— Нет. Настоящее прощение чертовски трудно, и для этого нужно быть сильным. — Прищурившись, Амира наклонила голову. — Это не то же самое, что кланяться и выслушивать дерьмо от того, кто обращается с тобой как с дерьмом.
— У меня это хорошо получалось. Это все, в чем я когда-либо была хороша.
Мгновение она изучала Амиру, но ее взгляд был неумолимо притянут к чернилам, отметине на шее, которая говорила, что Амира принадлежит Флэшу, а Флэш принадлежал ей.
— Он хочет отметить меня, — прошептала Ноэль. — Он принес мне эту картину… что-то такое, что могло бы понадобиться Эйсу. Он сказал, что подождет, пока я решу.
— Окей. Чего хочешь ты?
— Я хочу его. Но я хочу быть уверена, что… — она замолчала и взяла Амиру за руку. — Есть же середина, верно? Между дерьмом и превращением в Лекс и Далласа?
Амира поколебалась, потом покачала головой.
— Не понимаю. Я не могу поместить эти две вещи в спектр, потому что я не вижу связи.
— То, как они спорят… — Ноэль прикусила губу и попыталась облечь в слова неуверенность. — Иногда, наблюдая за Лекс… она никогда не перестает отталкивать его. Это заставляет меня задуматься, не слаба ли я из-за того, что не хочу бороться все время.
— О, милая. Это просто Даллас и Лекс. Может, им станет лучше, когда они разберутся в своем дерьме, и, может, так будет всегда. — Амира пожала плечами. — Может, им это нравится, кто знает? Ты и Джаспер — не они.