Естественно, я провел беседу с Настей на тему откровенности с Афродитой, нефиг пока ей знать о сделанных нами выводах. Пусть пока все идёт как есть, а дальше больше.
Ожив, не стал торопиться возвращаться на службу. Раз уж выдалась возможность маленько отдохнуть и побыть рядом с женой какое-то время, решил пользоваться этим по полной программе. Долго, конечно, не бездельничал, но недельку на отдых потратил, рассудив, что в ближайшее время вряд ли получится позволить себе подобное удовольствие.
Конечно, отдых в ноябре — то ещё развлечение, но пофиг, главное — спокойствие и родной человек рядом, остальное не столь важно.
По возвращении после отдыха в Москву нашего с Настей мира, не я успел отойти после дороги, как меня дернули к Сталину. Он прямо с порога, внимательно на меня глядя, произнес:
— Пришёл в себя, значит? — и, дождавшись от меня утвердительного ответа, с улыбкой добавил: — Замечательно. Значит, поедешь в другой мир реализовывать все, что вы понапридумывали.
Он выдержал небольшую паузу, раскуривая трубку, и, отслеживая мою реакцию, продолжил:
— Командовать там будет товарищ Ворошилов из того мира, ты будешь в качестве представителя ставки и моего личного порученца, — на этих словах он слегка запнулся и поправился: — нашего личного порученца с самыми широкими полномочиями.
— Значит, всё-таки наш план решили претворить в жизнь? — уточнил я.
Сталин с удивлением на меня посмотрел, а потом ответил:
— Да. Заработался я и забыл, что ты не в курсе дел. Ваш план приняли за основной с небольшими доработками. Всю информацию по нему тебе сообщат, да и в целом введут в курс дел. У нас тут, пока ты отсутствовал, много чего накопилось, но это сам потом увидишь.
Сталин снова выдержал паузу и, немного подумав, добавил:
— Если после ознакомления с текущей обстановкой у тебя появятся какие-либо идеи, не держи их в себе, сразу иди ко мне на доклад.
Удивил он меня и заинтересовал. Что же там такое происходит, что нужны мои идеи?
Собственно, на этом основная часть встречи закончилась.
Вождь уточнил ещё, что собранная мной для разработки планов команда остаётся в моем распоряжении и велел использовать этих людей для контроля за подготовкой к войне. Порекомендовал не церемониться с военачальниками, которые станут саботировать эту подготовку, и сразу ставить руководство в известность о таких деятелях. И уже под конец встречи всё-таки, зачем-то извинившись, поинтересовался, не вернулись ли ко мне мои способности хотя бы частично, правда, при этом поспешил успокоить, что, дескать, и без них со всем справимся. Выслушав мой ответ, он распрощался. Вообще неоднозначное у меня впечатление осталось после этой встречи. Вождь и правда помолодел и изменился внутренне, по крайней мере, мне так показалось. Я уже привык видеть его неторопливым, а тут как будто подменили, даже какая-то порывистость время от времени проскальзывала. Лечение явно пошло на пользу и сказалось на его самочувствии, что, как по мне, очень даже хорошо.
В курс дел меня вводили мои коллеги по подготовке плана на начало войны. Подчиненными у меня их язык не поворачивался называть (хотя по факту так оно и есть), для меня они скорее соратники. Да и не суть это важно. Главное, что народ рвался в бой, порвав генштаб,переиграв его в разработке планов и проверив в свои силы.
Новостей и правда хватало, не то чтобы очень, но были.
Главное, конечно, для всех — это начавшееся по всем фронтам наступление, которое сильно отличалась от того, что было в моем изначальном мире. Оно и тогда получилось очень значимым, здесь же вообще обещало перелом в войне. Всё-таки подобной подляны немцы явно не ждали. Они даже предположить не могли, что у Союза найдётся столько сил, притом не мобилизованных наспех, а из числа кадровой армии. Будь они хоть трижды сильнее в ведении маневренной войны, но мороз, численность советских войск и подавляющее превосходство в количестве материально-технического обеспечения не могло не сыграть свою роль. Вот и посыпались немецкие позиции везде и всюду, стремительно откатываясь на запад.
В изначальном мире наше наступление выдохлось довольно быстро. Все было относительно, конечно, и зависело от множества факторов, главными из которых были растянутые коммуникации и наступательный порыв. Здесь с коммуникациями тоже были проблемы, а вот с наступательным порывом все путем. Благодаря огромному количеству свежих резервов немцам просто не давали передышки и гнали их не хуже Наполеона в двенадцатом году. Понятно, что победы одним, пусть и всеобщим, наступлением не добиться, но понесенные захватчиками потери несоизмеримы с тем, что были в моем мире, и это не может не сказаться на дальнейшем ходе войны.