Сама по себе новая работа мне понравилась ещё и потому, что здесь и сейчас от меня что-то зависело.
На самом деле уже по прибытии в Минск (начать я решил со знакомой местности) я понял, что здесь царят шапкозакидательские настроения, а работа стоит. Так-то понятно, что все только начинается и народ ещё не раскачался, но это мало успокаивает, потому что времени на эту самую раскачку не осталось. Даже предположить сложно, сколько до начала войны нужно перелопатить только земляных работ, не говоря об обустройстве скрытых от лишних глаз складов и схронов и подготовки скрытых же позиций для комфортной работы ДРГ на коммуникациях противника. Работы тьма, а здесь ещё конь не валялся, и народ особо не парится, что можно не успеть.
Поначалу решил попробовать разрулить все по-хорошему и после первой же встречи с Павловым, который и здесь был командующим, понял, что легко не будет. Точно не знаю, бесстрашный он или правда дурак, но на него предоставленные мной бумаги не произвели совершенно никакого впечатления. Он не грубил, вёл себя достаточно вежливо, но при этом под смешки своих подчинённых, собранных на совещание по этому поводу, завуалировано послал. Ну что ж, сам напросился. Мне просто некогда интриговать, и я прекрасно понимаю, чем может закончиться подобное отношение к поставленным задачам, поэтому не стал разводить политесы и позвонил местному Сталину прямо из кабинета командующего, где и проходило это совещание.
Народ слегка притих, ещё когда я, не спрашивая разрешения, направился к телефону. Когда присутствующие поняли, кому я звоню, напряглись, а когда услышали, что я реально говорю главе государства, охренели напрочь. Да и как бы они не охренели, если я открытым текстом заявил, что штаб округа, не скрывая, саботирует указания правительства, и никто здесь в принципе не собирается выполнять эти самые указания.
Реакция Сталина последовала незамедлительно, он попросил меня позвать к телефону начальника штаба и дождаться в Минске членов комиссии, которую он уже сегодня направит для расследования сложившейся ситуации.
Собравшиеся и так во время моего разговора с вождем сидели как на иголках, а когда начштаба выслушал указания сверху и, положив трубку, велел Павлову сдать оружие, реально потерялись. Им почему-то резко стало не до смеха, и в глазах у каждого читался если не ужас, то что-то близкое. Мало кто здесь сохранил спокойствие, но были и такие. Хрен его знает, безгрешные или тугодумы, но несколько человек так и сидел спокойно, не выказывая особых эмоций, и внимательно слушали речь начштаба, который, дождавшись, пока арестованного тут же Павлова уведут, начал вещать, что раскачиваться некогда и надо все силы приложить…
Естественно, я взял себе этих спокойных на заметку, чтобы позже разобраться, кто есть кто, но сделать мне этого было не суждено. Поздно вечером мне позвонил здешний вождь и велел срочно вылетать в Москву.
Глава 19
Местный Сталин, к которому я прибыл на дачу, был, что называется, не в настроении и встретил меня вопросом.
— Там действительно все так плохо, как я понял по вашему звонку?
— Нельзя сказать, что плохо, там просто никто ничего не делает, а времени на уговоры нет, поэтому я решил звонить прямо с совещания. Чем быстрее там поймут, что сейчас не до шуток и уговоров, тем больше шансов успеть подготовиться к войне, — ответил я не задумываясь, размышляя при этом: «странный вопрос, неужели он разозлился из-за того, что я не стал терпеть хамское поведение забронзовевшего военачальника?». Сталин между тем продолжил.
— Ваши люди, которые, как мне доложили, разъехались по всей границе, способны справиться с поставленными перед ними задачами без вашего непосредственного участия?
— Они доложат о текущей обстановке вышестоящему начальству без прикрас. Покрывать никого точно не станут, сами на местах решать ничего не станут, потому что таких задач перед ними не ставилось, — тут же ответил я, недоумевая, к чему эти вопросы, и даже слегка обидевшись за завуалированное недоверие. По крайней мере, я для себя так определил это своеобразное прощупывание. Сталин между тем кивнул и задумчиво произнес:
— Замечательно. — Он немного подумал и добавил: — В дальнейшем ваши люди будут докладывать о текущей обстановке непосредственно мне. Вам надлежит вернуться в свой мир и принять участие в подготовке к переговорам с, как вы их называете, западными партнёрами. Через… — Сталин кинул взгляд на часы, — … два часа состоится совещание в вашем мире, и к порталу мы отправимся вместе, по дороге я введу вас в курс дела.