— Главная особенность надвигающейся Тьмы состоит в том, что она единообразна и одновременно многогранна по своей структуре, — начала Саманта под одобрительные кивки присутствующих, едва ли отчетливо понимающих смысл употребляемых восьмилетним ребенком терминов. — Сингулярность Тьме обеспечивает конкретный и единственный источник ее возникновения, а многогранна она в том плане, что любой человек, вступающий с нею в контакт, воспринимает ее воздействие в чисто индивидуальном порядке. — Она обвела аудиторию маленькой ручонкой. — Каждому из вас предстоит своя битва. Поэтому, собственно, вы все здесь и собрались сегодня. Но вы не одни — таких, как вы, много, очень много! Вам придется драться в одиночку, и те сражения, в которых вам доведется участвовать, кому-то, может быть, покажутся мелкими и незначительными на фоне общей беды. Но это не так, поверьте! Каждая маленькая победа, каждое индивидуальное усилие необыкновенно важны, ибо только таким путем можно выиграть эту войну — одержав верх над темными силами в тысячах и тысячах разрозненных поединков. И только от самого человека будет зависеть, сдержит он натиск Тьмы или покорно сдастся на ее милость.
— А как узнать, когда придет твой черед драться? — подал голос дальнобойщик.
Потаенная улыбка скользнула по губам девочки.
— Вы узнаете! — убежденно кивнула она и больше ничего не сказала.
На этом представление закончилось.
— Благодарю вас, друзья, за то что пришли, — сказал напоследок брат Сай, широким жестом недвусмысленно указывая на выход. — Сохраните в памяти видения сестры Миррим и слова Малышки Саманты. И не забудьте, покидая наш храм, пожертвовать от щедрот своих по мере возможности, дабы мы, недостойные, смогли донести послание и просветить души других братьев, таких же, как вы.
С этими словами проповедник спрыгнул с подмостков и занял стратегическую позицию на выходе. В руках у него магическим образом материализовалась широкополая пасторская шляпа, которую он выставил перед собой. Выходящие, протискиваясь мимо, бросали в нее кто пригоршню мелочи, кто смятую купюру. Малышка Саманта, взяв за руку сестру Миррим, увела ее за занавес. Когда полог на мгновение раздвинулся, пропуская их, Трэвис успел мельком заглянуть в тускло освещенный проем. Взгляд был мимолетным, но заставил его растерянно заморгать: ему показалось, что за занавесом снует множество странных фигур очень своеобразной наружности. Вывернутые коленями назад кривые ноги, невероятно длинные и гибкие пальцы на руках, изогнутые лебединые шеи… Что за уроды? Один из них, молодой человек — или старик? — перехватил взгляд Трэвиса и уставился на него неподвижными глазками цвета лесного ореха. Лоб его украшало какое-то непонятное образование, больше всего похожее… на рожки? Но тут полог снова задернули изнутри, и видение исчезло вместе с ясновидящей женщиной и девочкой Самантой. Скорее всего его просто ввела в заблуждение причудливая игра света и тени в клубящемся дыму, но Трэвис поймал себя на мысли о дельгете, которого видела у себя во дворе миссис Уонита Заблудившаяся о? Сова.
Он не сразу заметил, что остался один, если не считать проповедника, и заспешил к выходу. Стараясь не встречаться глазами с пылающим фанатичным огнем взором брата Сая, Трэвис сунул руку в карман джинсов, извлек потертую пятидолларовую купюру и бросил ее в шляпу.
— Спасибо, сынок.
Трэвис не ответил. Он наклонил голову и шагнул вперед.
— Твоя битва будет тяжелее прочих, сынок, если, конечно, ты сочтешь нужным в нее ввязаться, — ударил ему в спину голос человека в черном.
Трэвис развернулся на каблуках и с горечью рассмеялся. Правую руку опять кольнуло, и он машинально потер ладонь.
— Вы хотите сказать, что у меня будет выбор?
Изъеденную морщинами и временем физиономию брата Сая пересекла стремительная, как удар ножа, усмешка.
— У каждого из нас есть выбор, сынок. Боюсь, ты плохо понял, о чем я все это время толковал. Об этом самом!
Трэвис упрямо покачал головой.
— А если мой выбор окажется неверным? — спросил он с вызовом.
— А если твой выбор окажется верным? — прищурился проповедник.
— Но как мне узнать? Как выбрать правильно, когда я порой путаюсь, где право, где лево?
Глаза брата Сая насмешливо блеснули, отражая свет масляной лампы над входом.
— Выбирать все равно придется, сынок. Между Светом и Тьмой. Между рассудком и безумием. Между жизнью и смертью. А победа или поражение будут зависеть от того, какой выбор ты сделаешь.