Щелчок затвора. Вечность сжимается до мгновенья. А в носу все еще стоит запах свежескошенной травы.
Миг
Под колесами привычно шуршала дорога, за приспущенным стеклом бокового окна мелькали деревья и дома маленького поселка. И мысли мелькали вот точно так же: купить хлеб, сахар и что-то еще… Только что? Никак не вспомнить. Нужно позвонить, спросить. Или нет. Лучше сходить в магазин всей семьей, а заодно и прогуляться. Давно они никуда не ходили. Проклятая работа, затянула с головой. Съела все время, еще и сытно отрыгнула. На одну дорогу сколько тратится. Ездить приходится в соседний город, за два десятка километров по убитой проселочной дороге. Ну, ничего, сегодня обязательно выберутся. Антон специально уехал пораньше, отказавшись от двух последних заказов по доставке. Всех денег не заработать.
Старенькие « Жигули» трясло на ухабистой дороге. Задребезжал мобильник. Антон подключил гарнитуру и ответил:
- Привет!
- Привет. Ты когда освободишься? – раздался в ухе голос жены.
- Уже еду, - до Антона донесся детский визг, и он невольно улыбнулся.- Ты это, собирайся, и мелких собирай – гулять пойдем.
- Через сколько подъедешь? – голос жены стал радостным.
- Минут через пятнадцать. Все. Целую, - Антон прервал вызов.
Дома сейчас начнется суета. Собрать троих пацанов – это вам ни шутки. Но его Катюша справлялась. Она умница, и дети замечательные: Максимка шести лет, уже собирается в школу, Даньке четыре с половиной, а Вадику полтора. Шустрые, непоседливые, как все мальчишки. И все похожи на папу. Антон просто обожал семью. Потому и работал с утра до ночи, чтоб его Катюша могла находиться дома, с детьми.
Машину тряхнуло на очередном ухабе проселочной дороги. С панели слетел телефон и упрыгал под пассажирское кресло. Антон проводил его взглядом. Не достать. Он вновь переключился на дорогу. На обочине, метрах в ста впереди, стояла девочка, лет двух с половиной, может трех. Больше никого на пустой улице нет. Кто ж ее отпустил совсем одну?
Антон посмотрел в зеркало заднего вида. Из-за поворота, поднимая клубы пыли, выскочила грузовая «Газель». Куда так несется, на тот свет торопится что ли? Антон начал съезжать к обочине. Дорога узкая, лучше пропустить ненормального. «Газель» почти поравнялась с «Жигуленком», когда девочка выскочила на дорогу.
Водитель грузовика скорость не сбавлял, очевидно, не замечая ребенка за «Жигулями». А когда заметил, тормозить оказалось уже поздно. «Газель» повело на гравийной дороге. Из-под колес полетели камни. Машину несло прямо на девочку. Решение у Антона созрело мгновенно. Инстинктивно. Он вдавил педаль газа и крутанул руль, выставляя свою машину щитом перед «Газелью».
В покореженные «Жигули», через разбитое боковое стекло, заглянул спасатель. Водителя зажало панелью. Голова молодого мужчина в крови. Лежит без движения. Спасатель просунул руку в машину и попытался открыть дверцу. Бесполезно.
- Ножницы тащи! – бросил он через плечо напарнику.- Дверь заклинило, резать надо.
Возле «Жигулей» суетились спасатели. Гидравлические ножницы разрывали металл. Где-то внутри, раздавался надрывный звон мобильника.
- Видишь, мамаша, к чему приводит недогляд за ребенком? – сквозь зубы процедил один из спасателей, обращаясь к заплаканной женщине, трясущимися руками прижимавшей к себе девочку.
- Я ж… на мгновенье… - женщина не переставала всхлипывать.- На один миг…
- Вот тебе и миг, - спасатель бросил взгляд на стоявшего у «скорой» водителя «Газели».
Голова мужчины средних лет забинтована, сигарета в руках пляшет так, что вот-вот выскачет, лицо бледное, глаза остекленелые.
Наконец, металл поддался. Он осмотрел зажатого водителя и дал отмашку подоспевшему врачу. Послышались женские рыданья. Где-то под панелью продолжал звонить мобильник. Отчаянно и безнадежно.
Исповедь.
Помню ли я свой первый раз? Да, помню. Сказать, что для меня это было словно вчера – враньё. Воспоминания стали далёкими, словно подернулись дымкой. Наверное, это такой защитный механизм – делать некоторые воспоминания блеклыми, отстранёнными. Иначе, можно сойти с ума. Возможно, так не у всех, не стану утверждать, да и речь сейчас не об устройстве человеческой психики. Как бы там ни было, мои воспоминания не стёрлись совсем. Так что, я помню.
Стояла жара. Впрочем, в той местности всегда стоит жара. Песок умудрялся залазить в рот и в нос, не смотря на плотную защиту. По крайней мере, мне казалось, что она плотная. Позицию я занял за час до начала операции. Закрепил винтовку, используя вместо сошек мешочек с песком, благо, этого добра хватало вокруг, с собой нести пришлось только пустую тару. Устроил себе лёжку. А если точнее, зарылся в песок. Оставалось только ждать.