- Да, Машуля, сядь лучше, отдохни, водички попей, расслабься. Все же одно доброе дело ты сделала. - Арина ободряюще улыбнулась.
- Да, и какое же?
- Свет у нас теперь есть. А при свете и умирать не так страшно.
- Да, наверное, вы правы, - пробормотала я, подходя к ним и опускаясь рядом. - Пошло оно все к черту. Пусть вон там все лежит, капает, а я больше и пальцем не пошевелю.
- Правильно, не трать.энергию, - Арина положила голову мне на плечо. Давайте лучше поспим. Время уже, наверное, часа два ночи. Утро вечера мудренее.
- Утром нужно попробовать веревку покидать, как лассо, - зевая, проговорила Ольга, укладываясь на мои колени. - Вдруг зацепится за что-нибудь.
- Не за что там цепляться - рядом только стол с картой и пустой коридор. Все, спим.
Шла уже моя вторая бессонная ночь, поэтому меня быстро сморило, и я незаметно уснула, убаюканная слабым биением их сердец...
Проснулась я от резкого звука. Наверху что-то загремело, и я сразу открыла глаза. Девчонки спали, положив головы с двух сторон на мои колени, и сладко посапывали. Ничего не изменилось в подвале. Страшное одноглазое лицо Лауры покоилось наверху, там горел свет. Веревка с засохшей кровью скомканная валялась на полу. Рядом стояла бутылка, в ней еще оставалось немного воды. Осторожно похлопав девушек по плечам, я тихо сказала:
- Эй, просыпайтесь, в доме кто-то есть. Они сразу подняли головы и сонно уставились на меня.
- Что ты сказала? - сипло проговорила Ольга.
- Наверху кто-то гремел только что. По-моему, мы не одни.
Как по команде мы с Ариной резко поднялись, а Ольга уселась в свою излюбленную позу лотоса. Больше никаких звуков пока что до нас не доносилось.
- Может, покричим? - неуверенно предложила Арина.
- Я тебе покричу, - оборвала Ольга. - Это наверняка папаша, а он такой же псих, как и дочка. Если не хуже. Подождем, пока уйдет, а потом начнем лассо бросать. Мне сон приснился, как это нужно делать.
- И как же? - Я сделала глоток из бутылки, чтобы промочить горло, и передала ее Арине.
- Нужно сапог привязать, например, и кидать между крышкой и краем люка. Видишь, там пространство? Если веревка туда попадет, то мы спасены.
Взглянув наверх, я поняла, что в ее словах есть доля истины. Жаль только, что я сама до этого не додумалась. Вообще в последнее время у меня что-то с мозгами не то. Особенно когда я взялась за это злосчастное дело. А может, оно всегда так было, просто я внимания не обращала?
- Не зря ты свой авиационно-технический заканчивала, - улыбнулась я.
- Да уж, склад ума у меня чисто технический - это точно. Как у мужика...
- Клавдия, ты здесь?
Строгий мужской голос громом прокатился где-то у нас над головами, и мы испуганно переглянулись и замерли. Кто-то шел, стуча каблуками, по коридору.
- Клава, что за шутки, черт побери!
Клава, естественно, не отвечала, глядя на нас отсутствующим глазом. Страх сковал меня до самых пяток, я стояла и не могла пошевелиться, а человек был уже совсем близко. Похоже, он был очень сердит. Вот он вошел в комнату, и шаги прекратились. Видимо, он смотрел на открытый люк и лежащее над ним без движения тело дочери.
- Клавдия, ты что там делаешь? Где ты взяла ключ от этой комнаты?
Голос уже был откровенно злым. Шаги возобновились, и в квадрате люка показался мужчина. Он стоял на краю, в костюме с галстуком, и удивленно смотрел на нас, сгрудившихся внизу и дрожащих от страха. Отсюда он казался очень высоким, почти до потолка. У него были широкие плечи, сам он был поджарым, довольно красивым, властным мужчиной лет сорока пяти. Глаза его чем-то напоминали глаза Лауры, но в остальном сходства не было никакого.
- Клавдия, ты что, не слышишь меня? - раздраженно спросил он. Вставай, мерзавка!
Дочь продолжала лежать неподвижно. На нас он уже не смотрел, словно появление в подвале трех девиц с лежащим в сторонке четвертым трупом для него было делом обыденным и вполне естественным. Наклонившись над дочерью, он грубо взял ее за свитер, рывком поднял и, повернув к себе, заглянул в лицо. Сердце у меня похолодело.
Долго, бесконечно долго он смотрел в страшное лицо своей мертвой сумасшедшей дочери. Не знаю, что он испытывал: радость и облегчение, что наконец избавился от обузы, или горе и ненависть к тем, кто это сделал. В лице его ничего не отражалось, только глаза, холодные и злые, постепенно темнели, наливаясь то ли слезами, то ли кровью. Вдруг губы его дрогнули, лицо исказила боль, он прижал к себе Лауру и зарыдал, оглашая дом жуткими криками, от которых хотелось заткнуть уши или сбежать подальше. Он сидел у края люка, обхватив дочь обеими руками, пачкаясь кровью, вздрагивая всем телом, и слезы градом катились по загорелым щекам этого сильного и властного человека. Я же с ужасом думала, что мне теперь точно не поздоровится как минимум, а как максимум, он растерзает меня на мелкие кусочки или будет сжигать на медленном, мучительном огне в камине.
Наконец, немного успокоившись, он поднял Лауру на руки и куда-то ушел. Его шаги замерли где-то в коридоре, но почти сразу зазвучали вновь и стали быстро приближаться. Он подошел к люку, осмотрел нас по очереди внимательным взглядом и глухо спросил:
- Кто это сделал?
- Она. - Ольга, не задумываясь, ткнула пальцем в тело Светланы. Голос ее сильно дрожал.
- Как это произошло?
- Не знаем. Мы спали, а когда проснулись- два трупа. Они как-то друг друга убили.
Мужчина не поверил. Это было ясно и без слов. Так же, как то, что объяснять ему что-либо по поводу не совсем нормальных действий покойной дочурки, развлекавшейся таким странным образом, тоже бесполезно. Губы его расползлись в зловещей ухмылке, и он сказал:
- Больше спрашивать не буду. Лучше скажите, тогда остальных отпущу. Мне нужна только убийца Клавдии, ясно вам? - Глаза его сверкнули гневом.
Что мне оставалось делать?
- Ладно, девочки, не поминайте лихом. - И я посмотрела наверх, в недобрые глаза отца Лауры. - Я это сделала.
Как же он на меня посмотрел! И ведь, что удивительно, почему-то сразу поверил! С шумом втянув в себя воздух, он стал наливаться кровью, багроветь и увеличиваться в размерах. Кулаки его судорожно сжались, костяшки побелели, и он сквозь зубы процедил, чудом, наверное, сдержавшись, чтобы тут же не спрыгнуть вниз и не прикончить меня:
- Т-ты... ты поступила очень плохо. Сейчас я тебя достану. И ты заплатишь. Остальные пусть сидят там. Он куда-то отошел, а мы посмотрели друг на друга.
Смертельная бледность покрывала лица моих подруг по несчастью, да и мое наверняка тоже, губы у них дрожали, в глазах стояли слезы, и тела тряслись сильнее обычного, но только уже не от холода, а от страха.
- Что теперь будет, девочки? - тихонько пропищала Арина. - Он такой же псих...
- Мария, не поднимайся, - простучала зубами Ольга, обняв мои колени. Лучше все вместе умрем... Жалко, что меня ноги не держат, а то бы я помогла вам. Господи, как мне страшно...
- Не бойтесь, девчонки, - мужественно улыбнулась я, - ничего со мной не случится. Я замочу его в один момент...
- Опять начинаешь? - всхлипнула Арина с укором. - Это уже совсем не смешно.
Послышались быстрые шаги, отец подошел к люку и сбросил вниз веревочную лестницу, держа другой ее конец обеими руками.
- Вылезай!
Попрощавшись взглядом с Ариной и Ольгой, уже смотревшими на меня как на потенциального мертвеца, я ухватилась за шаткую лестницу и начала подниматься, раскачиваясь в разные стороны. С одной стороны, конечно, я наконец выбиралась из проклятого подземелья, а с другой... С другой, наверху меня тоже не ожидало ничего хорошего. Из огня, как говорится, да в полымя. Нет чтобы зависнуть где-нибудь посередине...
Грубо схватив за шиворот блузки, он рывком втащил меня в комнату, толкнул к столу с картой и стал быстро выбирать лестницу, повернувшись ко мне спиной. Меня он ничуть не опасался. Ростом почти под два метра, здоровенный мужик, уверенный в себе и своих силах вояка - чего ему опасаться меня, хрупкую девушку? Видит бог, не будь сейчас в подвале девчонок, я бы просто столкнула его туда, закрыла люк и пошла звонить боссу. Еще было ясно, что боссу он нужен живой, чтобы было кому прояснить всю эту гнилую историю. Поэтому и завязывать с ним драку тоже не хотелось - он ведь был генералом, и еще, чего доброго, предпочел бы смерть на поле боя позорному плену, в который я постаралась бы его взять. Значит, оставалось только одно - попытаться вытянуть из него все, а потом уже.... Впрочем, я очень надеялась, что до еще одного убийства дело не дойдет.