Вытащив лестницу, он бросил ее на стол и быстрым шагом направился к пульту с кнопками на стене. Движения его были резкими, уверенными и сильными, такие люди обычно хорошо знают, что делают, и редко сомневаются в том, на что решились. Сейчас вот, к примеру, он решился расправиться со мной и ни капельки не сомневался, что все это получится у него в самом лучшем виде, - такой человек.
Он нажал на кнопку, и крышка стала медленно закрываться, отрезая меня от оставшихся внизу девушек. Не дожидаясь, пока она дойдет до конца, он стремительно подошел ко мне, покорно стоявшей у стола, вцепился словно клещами в локоть и потащил в коридор. Только сейчас я заметила, что пальцы на правой руке у него испачканы в крови. Я тоже была вся изваляна в подвальной грязи, юбка и блузка помялись, сапожки потускнели, и вообще, мне не помешало бы принять ванну, выпить спокойно чашечку кофе с парой-тройкой бутербродов и нормально поспать часов десять-двенадцать.
В коридоре была открыта еще одна дверь, мимо которой я накануне проходила с Лаурой. В нее он меня и втолкнул, грубо и бесцеремонно, словно заключенного в камеру. Только что пинка не дал. Я не сопротивлялась. Пока. Мне было интересно, что он скажет сам, а не то, что из него будет потом выпытывать босс. Поэтому я сдерживала рвущуюся наружу разъяренную пантеру и прикидывалась безропотной ланью.
В небольшом помещении с выкрашенными в белый цвет стенами стоял покрытый пылью зеленый бильярдный стол. На нем, как в болоте среди кувшинок, среди шаров лежала Лаура. Лицо ее было очень спокойным, умиротворенным и не таким страшным, как при жизни. Здоровый глаз ее был закрыт, а пробитый напоминал кровавое месиво, словно там кто-то долго ковырялся. Я сразу вспомнила про испачканные пальцы генерала, который уже гремел ключом, запирая дверь за моей спиной. Справа у стены стоял пустой шкаф, рядом стойка бара с пустыми бутылками и пыльными бокалами, а напротив - длинный кожаный диван. Похоже, сюда давно уже не заглядывали, чтобы перекинуться в бильярд, пропуская между ударами пару рюмочек горячительного. Повернувшись ко мне, генерал жестко бросил:
- Сядь вон туда!
Я подошла к дивану, смахнула рукой пыль и села, сдвинув ноги и положив на них ладони. Он взял у бара стул, перенес его ко мне и уселся напротив, оседлав его, как лошадь. Положив руки на спинку, он некоторое время задумчиво смотрел мне в глаза, изучая, потом залез в карман пиджака и вытащил... пуговицу от джинсов. Повертев ее, всю испачканную в крови, перед глазами, он спросил:
- И ты убила ее этой штукой? Я промолчала. Зачем раскрывать свои тайны? Все равно уже ничто не поможет...
- Да... не повезло тебе, - продолжал он рассуждать с не совсем здоровой усмешкой. - Если бы Клавдия осталась жива, я бы, наверное, отпустил вас всех. Он задумался. - Хотя нет, вряд ли. Ты ведь понимаешь, что это невозможно. Вы ведь сразу в милицию побежите. Клавдия всегда так поступала: натворит делов, а я потом расхлебывай. И мать у нее такой же была. Два сапога пара, как говорится...
- Что, и мама тоже была сума...
- Заткнись, сука! - выплюнул он с яростью мне в лицо. - Тебя вообще здесь никто не спрашивает! Ты уже не можешь говорить, потому что ты труп! Ясно?! А трупы всегда молчат! - Он сжал пальцами спинку стула, и она затрещала. Потом вдруг резко успокоился и процедил: - Не знаю, зачем и как она вас туда заманила, но если у вас хватило глупости попасться, значит, вы того заслуживаете. Считай, что вы умерли уже тогда, когда переступили порог этого проклятого дома. И я здесь совершенно ни при чем - лишь ликвидирую последствия.
- Удобную вы себе придумали позицию, - усмехнулась я. - Наверное, дочь подсказала? Она ведь очень умной была...
Он вдруг побледнел, глаза сузились, веки задрожали, а правая рука судорожно сжалась в кулак и начала медленно подниматься. Видно, генерал не очень хорошо себя контролировал, а это явный признак нервного расстройства.
- Только попробуйте ударить меня, - прошипела я ему в лицо, - тут же окажетесь рядом с дочерью.
Он застыл, удивленно раскрыв глаза, в которых запрыгали злые огоньки, потом губы растянулись в презрительной ухмылке, рука расслабилась, опустилась на спинку стула. Я сидела перед ним, не дыша, внешне спокойная, а сама ловила каждое его движение, следя за выражением глаз. Он был страшно напряжен, и ожидать можно было чего угодно. Так оно и случилось. Кулак вдруг снова сжался и полетел мне в лицо. Я лишь чуть отвела голову в сторону, и кулак просвистел мимо. Видимо, он рассчитывал прикончить меня этим ударом, потому что в следующее мгновение ошалело уставился на меня, снисходительно улыбающуюся, а потом и на свой здоровенный кулак. Я уже решила для себя, что если он попробует сделать это еще раз, то придется успокаивать его по-другому. Но он лишь кисло усмехнулся и проговорил:
- Нервы ни к черту... Мазать начал. На работе тоже все не клеится...
Глаза его, не видящие ничего вокруг, остановились на мне. Я видела расширенные зрачки, кровавые прожилки на белках, окруженных воспаленными веками, и никак не могла понять, что происходит в душе этого человека. Или он очень устал, или тоже был сумасшедшим. Во всяком случае, вел он себя странно. Ему бы давно уже вытащить пистолет, который топорщился под пиджаком, и всадить в меня всю обойму, а он почему-то этого не делал. Может, ему хотелось выговориться кому-то, излить душу, перед тем как убьет? Тем паче что я, по идее, все равно никому ничего не смогу рассказать. Чтобы поскорее прояснить этот вопрос, я решила его немного позлить.
- Ничего, теперь отдохнете, - с сочувствием сказала я, бросив взгляд на Лауру.
Если бы ему не мешал стул, он бы бросился на меня всем телом, а так к моему горлу потянулись только его руки, длинные, с могучими ладонями.
- Ах ты, дрянь! - прохрипел он. - Я ж тебя удавлю сейчас!
Я резко отстранилась назад, его клешни сомкнулись перед моим горлом, он дернулся вперед, стул наклонился и чуть не упал на мои ноги. Чудом удержав равновесие, он остался сидеть на месте, и только ноздри его раздувались, как у взмыленного жеребца, и из глаз вылетали молнии. Сцепив в замок пальцы, он с силой ударил по спинке, чуть не переломив ее пополам, и с горечью воскликнул:
- Проклятье! Ничего уже не получается! Что со мной происходит?
- Вы слышали о божьем наказании? - серьезно спросила я, возвращаясь в исходное положение.
- Да, а что? - насторожился он.
- Так вот, оно сидит перед вами. Считайте, что я - кара небесная. Вы не сможете меня убить, так что не пытайтесь. Что бы вы ни делали, я все равно буду сидеть вот так перед вами и смотреть в вашу черную Душу, пока в ней не проснется совесть и не испепелит вас своим огнем...
- Да я тебя сейчас... - и он все-таки полез за оружием.
Есть один такой хитрый прием, что-то типа фокуса, когда у человека на его глазах вытаскивают из кармана бумажник и он ничего не видит. Акира тоже сделал из нас своего рода фокусников - мы так же быстро двигались, с той лишь разницей, что делали это не для развлечения публики, а для защиты от нападения или для нанесения удара. Взмахнув перед его глазами рукой, чтобы он моргнул, в следующее мгновение я выдернула из его кобуры пистолет, за который он еще не успел взяться, и когда он открыл глаза, то увидел направленное в них дуло собственного браунинга. Он даже удивиться не смог. Только тупо уставился на оружие, машинально ощупывая опустевшую кобуру под мышкой, и губы его при этом мелко подрагивали.
- Вы ведь умный человек, - с упреком проговорила я. - Неужели вам непременно нужно сломать руку или выбить пару зубов, чтобы вы поняли, что я не шучу. Не я ваша пленница, а вы мой пленник. Но я не такая, как вы, и не хочу махать руками в доказательство своей правоты. Я готова выслушать вас и попытаться помочь, если это еще возможно. Успокойтесь и расскажите, что тут у вас происходит.