- Ну… Ну хорошо, давай… - пробормотала она.
- Но это не значит, что я буду делать тебе поблажки в боях. – парень подскочил и отпрыгнул от нее, уже создавая печати вокруг них.
Эйла поднялась, создав свою отражающую печать, настороженно глядя по сторонам, но печати вокруг не вызывали на этот раз такой холод. Может, от того, что ее сердце бешено колотилось и гоняло кровь по всему телу так, что ей было жарко. Она даже представила, что и на северном полюсе ей будет так же жарко. А может, Роуден сам не хотел, чтобы ей было слишком холодно.
На этот раз в воздухе вокруг них закружились крупные снежинки. Они медленно парили, иногда падая ровно, иногда крутясь вихрем в плавных порывах ветра. В закате они переливались и блестели. «Скоро уже и настоящий снег пойдет» подумала Эйла, опустив руки. Роуден подошел к ней, не держа больше никаких печатей. Взяв ее руки в свои, он снова поцеловал ее, на этот раз по-другому, отпустил одну руку и обнял, прижав к себе. По спине Эйлы бежали мурашки, было тепло, а снежинки, касающиеся ее кожи, тут же таяли.
Возвращаясь домой, она никак не могла унять сердцебиение, перестать улыбаться и вспоминать проведенный с Роуденом вечер. Можно ли назвать это свиданием, она не знала, но внутри все будто трепетало и ждало их следующей встречи. Чувство, похожее на что-то забытое, что-то спрятанное внутри. Может, в свете последних событий, когда забылись уже многие хорошие чувства, это и не плохо?
- Смотри, чтобы твоя глупа улыбка не навредила тебе. – она услышала голос брата, встретившего ее уже дома. Он смотрел на нее так, будто уже все знал. Девушка покраснела и отвернулась.
- О чем это ты?
- Я про твой… роман, - выдавил он слово, не зная, можно ли назвать это уже романом. – контролируй свои чувства, Эйла. Мы здесь все только на тебя надеемся.
- Я знаю. Все же хорошо!
- Очень надеюсь… - вздохнул ее брат и ушел в свою комнату. Эйла даже не сразу поняла, что чувствует. Непонимание, злость, обиду, радость, смущение, а еще что-то... Что-то…
- О боже! – она подскочила на месте и понеслась в сторону общежития. Не ожидала она в этот час, да и Роуден отвлек… У щита снова появились гости, а она не сразу поняла, что это за чувство.
«Действительно, нужно контролировать чувства… Это, кажется, проблема. Но это чувство такое сладкое…» Она вскоре добралась до общежития и сообщила Айльгену о прибывших. Встретить их одна она не могла и не смела, поэтому уже в ночное время они принимали новый отряд в их город.
Глава 4. Ореол.
Глава 4.
Эйла, Айльген, Хайм, Ватрис и еще несколько магов, уже освоившихся здесь, встречали новый отряд. Сегодня с утра был еще один. Отряды прибывали и присылали послания все чаще. Это вселяло надежду на скорое восстановление города. А оно, кстати, продвигалось неплохо: были отстроены заново дома для простых людей и магов. Знать предпочитала восстанавливать родовые имения. Бытовые маги и маги земли работали на износ, к счастью, их прибывало все больше.
Бывшие архонты, тессерарии, полемархи и прелаты тоже находились среди жителей города. На одно из собраний Эйлу все-таки заставили прийти. Айльген представил ее всем собравшимся, сказав, что у нее тоже есть право голоса и всегда будет. С одной стороны, она радовалась, с другой, волновалась. За что голосовать, пока непонятно, а каждый раз ходить на такие собрания она не хотела. На собрании обсуждался новый строй. Было решено частично оставить существующую систему с некоторыми изменениями: Архонтов оставалось трое, без главы – басилея, каждый архонт, как прежде, представлял одну из ветвей магии: целительную, боевую, бытовую. В противовес им собирался также совет Кардиналов, состоящий из тессерариев, полемархов и прелатов, глава которых избирался ими же на внутреннем собрании. Было решено возобновить обучение юных магов и восстановить одну из Гильдий, в которой обучались бы все желающие маги. В целом, совещание прошло скучно. Эйла потеряла целый день и вечер своей жизни, о чем она позже жаловалась Роудену.
Их встречи были ежедневны, пока его не отправляли на задания вне города. Эйле нравилось проводить с ним время: они иногда устраивали поединки, часто болтали, Роуден рассказывал о своей семье, об их силе, выслушивал ее жалобы, смеялся над ее неуклюжестью, что проявлялась довольно часто в моменты ее смущения. Больше всего она смущалась, хоть ей это больше всего и нравилось, когда он ее целовал. Частенько он устраивал для нее какое-нибудь шоу, используя силу. То снегопады, то танцующих драконов, то еще что-нибудь выдумывал.