В школе было много кружков, которые вели учителя-энтузиасты. С удовольствием Лелька посещала драматический кружок, где ей поручили роль Гекльбери Финна в спектакле «Том Сойер». Щеголяя в дырявых штанах и помятой кепке набекрень, Лелька ловко сплевывала сквозь зубы и отвечала Наде, которая заходила к ней, чтобы идти домой:
— Вряд ли, Надя… Мы с Томом ночью отправимся на кладбище.
— Слушай, Тарзан, брось шутки! Я серьезно!
— Я же сказал: мы всю ночь просидим на кладбище! И вообще, я сегодня не Тарзан, а Гек!
Пожав плечами, Надя обиженно отходила и в сторонке ждала, когда Лельке надоест новая роль и она снова превратится в Тарзана.
Все увлекало Лельку и радовало. Высокая, худая, нескладная в свои двенадцать лет, с большими золотисто-зелеными глазами и тонкими бровями, изогнутыми волной, она удивленно, радостно и доверчиво смотрела на мир, ожидая от жизни чего-то необыкновенного.
Любила Лелька петь. В школьном хоре запевала высоким чистым голосом:
На кожевенном заводе, где выступал хор, Лельку много раз вызывали на «бис». Раскрасневшись, довольная, она выходила на середину сцены и кланялась…
И уж, конечно, она была непременной участницей всех физкультурных соревнований. Ей ничего не стоило пройти двадцать километров на лыжах, она побеждала в плавании, в беге на коньках, в стрельбе из винтовки.
Когда Лельку выбрали председателем совета отряда, она энергично принялась за дело — водила своих пионеров на кожевенный завод, где ребята помогали выполнять подсобные работы, развернула массовый сбор металлолома, возглавила лыжный агитпоход в ближайшие деревни. Ее отряд собрал так много металлолома, что об этом писала областная газета.
В эти годы Лелька жила с мамой, которая по-прежнему работала учительницей в младших классах. Мария Павловна была постоянно занята: школа, комиссия по борьбе с детской беспризорностью, народный театр, где она успешно играла на сцене, — все это поглощало массу времени. Лельке приходилось самой хозяйничать дома. Самостоятельная и энергичная, она все успевала.
По соседству со школой находился рынок, где всегда шла бойкая торговля, а рядом с ним — собор, круглый в основании, обнесенный чугунной оградой. Неподалеку текла река Вятка. Здесь Лелька часто бродила, заходила в пустующий собор, из которого тянулся подземный ход прямо к реке.
Однажды по пути в школу она решила заглянуть в собор и увидела у двери двух оборванных, грязных мальчишек и девочку лет шести с тоненькими ножками в огромных мужских ботинках. Лелька подошла поближе и поинтересовалась:
— Вы откуда, ребята?
Мальчишки моментально нырнули в собор, а девочка, кутаясь в старый клетчатый платок, опустила голову, поглядывая исподлобья на Лельку. На бледном личике — большие испуганные глаза, ноги в ботинках голые. А было еще холодно, ранняя весна, кое-где лежал снег.
— Чья ты, девочка? — ласково спросила Лелька.
Девочка отвернулась, но не ушла. Лелька присела возле нее на корточки, заглянула в лицо.
— Ну, скажи мне — чья ты?
— Ничья, — тихо ответила девочка.
— А где ты живешь? Здесь, в соборе?
Не ответив, девочка попятилась и юркнула в полуоткрытую дверь. Лелька сразу догадалась, что в соборе — беспризорники. От мамы она не раз слышала, что тысячи несчастных детей, оставшиеся после гражданской войны без родителей, сейчас голодают, мерзнут и умирают от болезней. Этих детей подбирают, помещают в детские приемники, а потом в колонии, кормят, одевают и дают им возможность учиться.
Войдя в собор следом за девочкой, Лелька остановилась.
На полу сидели, лежали дети в лохмотьях, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Были среди них и маленькие, лет пяти.
— Тебе чего тут? — грубо спросил один из мальчишек, которого Лелька уже видела. — Выкатывайся!
Не обращая внимания на его грубый тон, Лелька подошла к маленьким, нагнулась, погладила белобрысую девочку по спутанным волосам, опустилась на колени.
— Вы тут живете? Холодно же… И пол каменный. А что вы едите?
— Гришка приносит, — буркнул мальчишка уже не так грубо.
— И Васька тоже! — добавил другой.
Вскоре появились два подростка старше остальных — им было лет по четырнадцать-пятнадцать. Стали вынимать еду из карманов, из-за пазухи. Дети голодными глазами следили, как они кладут на газету хлеб, яйца, рыбу. Лелька стала расспрашивать их, интересоваться их жизнью, но отвечали они нехотя или молчали.
Гриша, который был здесь главным, накормил сначала малышей, потом остальных. Ели все жадно, спеша скорее проглотить.