Выбрать главу

— Да ну, бабушка, — отмахнулась Лелька, — придумаешь!

— А чо — наша она! — поддержал дед Ермолай бабку.

На улице деревенские девки обступили Лельку, наперебой рассказывали новости, расспрашивали о городской жизни. Соседская Вера, отведя ее в сторону, поспешила сообщить вполголоса, как заговорщик:

— Ой, Лелька, а у нас тут гулянки какие! Чо там говорить! А гармонист — слов не сыщешь описать! Приходи!

Бабка сшила Лельке розовый сарафан. В нем румяная русоволосая Лелька с ясными зелеными глазами была самой красивой девушкой на гулянке, и парни сразу заприметили ее.

Гармонь разливалась трелями, нарядный гармонист в новой фуражке все поглядывал на Лельку, стараясь изо всех сил. Девки пели вятские частушки, изощряясь, чтобы перещеголять одна другую. И Лелька, увлекаясь все больше, чувствуя себя как рыба в воде, тоже выскакивала в круг и бойко звонким чистым голосом пела:

Девки — шьто, да парни — шьто. шьто вы шьтокаете, шьто? Да это шьто, да и пошьто — и пошьтокаем — дак шьто!

Потом все вместе ходили по берегу речки, играли в догонялки, и кудрявый Петька-гармонист бегал за Лелькой и никак не мог ее догнать. А когда она замешкалась, утащил у нее платок.

— Ну, Лелька, не иначе как влюбился в тебя! — говорили радостно и с оттенком зависти девки.

— Чего?

— Уж, поверь, что видать — не скроешь! Глазеет только на тебя, платки таскает…

Лелька только посмеивалась — черноглазый гармонист с темными кудрями, зачесанными прямо на фуражку, ей нравился, но никакого такого значения она этому не придавала.

А Петька-гармонист был сыном хозяина лавки. Жили они богато, и парень считался завидным женихом. Иногда Лельке приходилось покупать кое-что в лавке — дед посылал. Любознательная Лелька задерживалась, расспрашивала хозяина о товарах, о ценах. Хозяину нравилась смышленая девчонка, которая умела быстро сосчитать выручку, была расторопной и веселой. К тому же он заметил, что сын его Петька, отпетый лодырь и гуляка, при ней преображался, становился деятельным, деловым. Отпуская товары, улыбался покупателям, был с ними вежлив и обходителен.

— Заходи почаще, — приглашал хозяин, угощая Лельку дешевыми конфетами. — Не стесняйся.

Лелька не отказывалась, охотно ела конфеты, насмешливо поглядывая на Петьку.

— Вот такую бы девку в помощницы! — намекал хозяин сыну, когда она уходила. — И торговля шибче бы пошла…

В дедовском доме жила Лелькина тетка со своей семьей — их дом был на ремонте. Ее дочь, светленькая голубоглазая Еня, была на выданьи. То и дело к ней сватались женихи, но гордая и разборчивая девушка не спешила и всем отказывала.

— Ох, навыбираешься, Енька! — сердился дед. — В девках останешься! Ну чем не женихи?

— Не нравятся они мне, — капризно говорила Еня. — Успею еще. Ездят всякие.

Каждый раз, когда к дому подъезжали на лошадях, дед шел открывать ворота, и вскоре Еньке кричали:

— Енька, наряжайся!

Девушка надевала лучшее платье, причесывалась и ждала, когда ее позовут в горницу. Пока шел разговор со сватами, любопытная Лелька наблюдала в дверную щелку и сообщала:

— Жених сидит весь красный, Енька… Все смотрит на свои сапоги — глаз не поднимает. А чуб у него рыжий! Как огонь!

— Да это Васька Цепочкинский! — презрительно бросала Енька. — Не пойду за него!

Однажды к дому подкатила шестерка лошадей.

— Ох, и жених богатый! — воскликнула тетка, выглядывая в окно. — Ну, Енька, смотри — не пропусти!

Дед, прежде чем открыть ворота, крикнул:

— Енька, готовься!

Но скоро поступила новая команда.

— Енька не надо! Лелька, наряжайся! — крикнул дед в окно.

От неожиданности у Лельки дух перехватило: к ней приехали!

— А Енька? — спросила она, не веря.

Быстро вошла Ольга Федоровна, растерянно глянула на Лельку.

— Тебе велят… Господи, спятил, старый! Куда ж такое дите…

Стрелой Лелька побежала наряжаться. Вмиг оделась и вышла в розовом сарафане, сияющая и гордая, не зная еще толком, хочет ли она замуж и кто жених. Все это казалось ей увлекательной игрой, и она совсем не думала о том, что будет впереди.

Женихом оказался Петька-гармонист, сын лавочника. Богатому хозяину нужна была грамотная девка торговать в лавке, и он пообещал деду Ермолаю:

— Покрою тесом всю ободворицу, если отдашь девку!

Ободворица была и впрямь никудышная, вся обветшала, поломалась, и теперь дед был в восторге: жених богатый — где еще такого найдешь? На шести лошадях прикатили! И ободворица будет новая!