Однажды собралось школьное комсомольское бюро, где распределялись путевки в пионерлагерь. Присутствовала на нем и Лелька, которую ввели в бюро. Детям бедных семей путевки давали бесплатно, однако подавших заявление оказалось больше, чем отпущенных школе путевок.
— Придется отобрать наиболее нуждающихся, — сказала завуч.
— А как же остальные — не поедут? — забеспокоилась Лелька.
— Нехорошо получается, — поддержал ее секретарь бюро. — Трудно выяснить, кто больше нуждается.
Наступило молчание. Чтобы окончательно решить вопрос, завуч сухо заключила:
— Ничего не поделаешь. Бесплатных путевок больше нет и не дают — все уже распределены по школам — я узнавала.
— А платные можно? Мы ведь можем купить! — сказала Лелька.
— Но откуда же взять деньги?
— Есть деньги, есть! — воскликнула Лелька. — Мы наторговали много денег — хватит на путевки всем!
— Как… наторговали? — спросила упавшим голосом завуч. — Каким образом?
— Очень просто: мы же продавали товары!
— Но, надеюсь, не спекулировали?
Все еще ничего не подозревая, довольная тем, что деньги на путевки нашлись и теперь все нуждающиеся поедут, Лелька объяснила:
— Мы продавали товары по их цене и сверх того брали по копейке за штуку: за тетрадку, за книжку, за булку…
— Зачем? — ледяным голосом спросила завуч.
Чувствуя, что сделала какую-то глупость, Лелька тихо возразила:
— А как же еще торговать? У нас все записано… Вот теперь можно купить путевки!
— Ямщикова, вы знаете, что такое советская торговля? Какое право вы имели повышать установленные цены?
Лелька виновато молчала. Ей и в голову не приходило, что выручка от торговли, полученная для общественных нужд, это плохо.
Завуча потом вызывали в райком для объяснений, а Лельку освободили от торгового дела.
— Ах, Лелька, Лелька! Где же ты так научилась? Не у жениха ли своего из Дюково, у которого была лавка? — посмеивалась над ней мама.
Когда в школе задумали создать военный музей, Лельке предложили участвовать в его оформлении. Выбрав себе авиационный отдел, она горячо взялась за дело. Вскоре появились первые экспонаты: вместе с ребятами Лелька притащила со свалки авиационный мотор времен гражданской войны, несколько пропеллеров. Привела в надлежащий вид. Сама составила краткую историю советской авиации, развесила снимки самолетов, портреты летчиков.
Музей приходили смотреть представители из райкома комсомола, Лельку похвалили.
В это время девятый съезд комсомола, на котором выступал нарком Ворошилов, призвал молодежь идти в авиацию, овладевать авиационной техникой. Стране нужны были летчики, авиатехники. Комсомол взял шефство над Военно-Воздушным Флотом Рабоче-Крестьянской Красной Армии, и теперь при каждом райкоме комсомола для молодежи создавались военно-учебные пункты, откуда комсомольцев направляли в летные школы Осоавиахима, на курсы авиамотористов.
Смольнинский райком одним из первых организовал курсы авиамотористов, куда записывались молодые рабочие фабрик и заводов, студенты, учащиеся техникумов, школ. Узнав о курсах, Лелька тоже захотела туда попасть, но ее не взяли. Ребята в школе смеялись.
— Ямщикова в авиацию хочет! Может, и на луну полетишь?
Но Лелька не собиралась сдаваться и пошла в райком комсомола, где ее знали и встретили приветливо.
— А, Ямщикова! На курсы, значит, хочешь? Понимаешь, туда одних парней набрали, потом они пойдут служить в армию. А с тобой как?
— А я буду работать, куда пошлют! Я буду учиться не хуже их!
— Это, конечно, так. Что ж, придется для тебя одной сделать исключение — такой авиационный стенд сделала, что отказать просто невозможно.
И Лельку приняли на курсы. Это было весной 1930 года, когда ей еще не исполнилось шестнадцати.
Крылатые годы
Курсы мотористов начали работать в апреле. Лелька заканчивала восьмой класс, а вечерами бегала изучать мотор и самолет. Шестьдесят парней в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет — и Лелька — самая молодая. С первого же дня она повела себя как равная, и это у нее получалось. Правда, сначала над ней подшучивали, но ее это не смущало, она тоже отвечала шуткой, и постепенно к ней привыкли, полюбили ее за простой и добрый нрав, за старание и смелость.