Непрерывно осматривая небо, как учила Рая, вдруг заметила выше строй истребителей, летевших параллельным курсом. Сначала подумала, что это Рая с ведомыми возвращается на аэродром, но, присмотревшись, поняла — «мессершмитты»… Спустилась еще ниже, изменив курс. Почему-то не испугалась — не верилось, что в первом же полете ее собьют.
Неизвестно, обнаружили немцы одинокий самолет или нет, но не тронули его — строй продолжал лететь в том же направлении, и расстояние между ним и «яком» увеличивалось. Вскоре Оля увидела свой аэродром и села.
А тем временем Рая провела короткий бой с немецким разведчиком, который был поврежден, но сумел уйти от преследования: вражеские зенитчики открыли заградительный огонь. Получив с земли приказ не углубляться на территорию противника, она повернула группу домой. Исчезновение Оли очень встревожило Раю, но она не теряла надежды, что найдет ее на аэродроме. Приземлившись и узнав, что Оля не возвратилась, Рая быстро заправила горючим самолет и улетела на поиски.
Когда Оля села, Раи на аэродроме не было, и ей оставалось только ждать ее прилета. Чувствуя свою вину, Оля посматривала в небо и размышляла. Нехорошо получилось: потеряла группу. По глупости… Но Рая поймет — ведь это случайно…
Наконец самолет появился и, оглушительно гудя, пронесся низко над стоянками — Рая проверяла, есть ли на земле Олин истребитель. Затем он круто, свечой, ушел вверх и, зайдя на посадку, приземлился. Оля бросилась к самолету. Рая уже вылезала из кабины.
— Рая, ну зачем ты меня искала, что я — совсем беспомощная?
Не проронив ни слова, Рая сняла парашют и отошла в сторону, даже не взглянув на Олю. Остановившись у конца крыла, спиной к ней, нервно теребила в руках краги, и ее сильные плечи напряженно двигались. Оля почувствовала, как Рая дрожит от возбуждения и как хочет успокоиться. Неужели была причина так волноваться?
— Рая… Ну ничего же со мной не случилось! Видишь — я цела… Даже «мессеры» меня не заметили, они летели строем выше…
Оля шагнула вперед, но в следующее мгновенье остановилась как вкопанная: резко обернувшись, Рая гневно смотрела на нее, глаза метали молнии. Видно, последние Олины слова довели ее до белого каления. Ледяным голосом она заговорила:
— Вы… Вы забыли, где вы находитесь! Здесь — фронт, а не тыловой аэродром! Если вы намерены совершать прогулочные полеты, извольте найти другое место! Как можно было с вашим опытом потерять ведущего! Только случайно эти самые «мессеры» не сделали из вас бифштекс!..
От неожиданности Оля не сразу нашлась, что ответить — впервые Рая так говорила с ней, да еще обращалась на «вы». Наконец она невнятно произнесла:
— Но, Рая… Ты… Я же…
— Извольте называть меня как положено!
В ужасе Оля смотрела на подругу и не верила, что это Рая, та самая Рая Беляева, ласковая и внимательная, которая так поддерживала ее всегда, так заботилась о ней. Неужели она до такой степени изменилась? Что с ней сталось?
Чувство горячей обиды захлестнуло Олю, и дрожащими губами она еле слышно произнесла:
— Я сегодня же улечу обратно…
После взрыва возмущения Рая немного остыла, ей стало жаль Олю, однако она твердо сказала:
— Никуда ты не улетишь. Сначала я научу тебя всему, что необходимо на фронте. После обеда мое дежурство, мы опять полетим. Только теперь уж смотри в оба!
Рая примирительно улыбнулась, но Оля ей не ответила, не в силах простить этого разговора.
Однако чем больше думала она об этом своем неудачном полете, тем яснее понимала, что Рая совершенно права и обошлась с ней справедливо, а резкость ее была необходима, чтобы раз и навсегда покончить с благодушием, свойственным Оле. Здесь, под Сталинградом, где фашисты летают в воздухе как хозяева, нужно быть всегда настороже. А она не только потеряла ведущего и группу, но вдобавок ко всему так беспечно прогуливалась над Волгой…
После обеда Рая снова взяла ее в полет. Теперь Оля показала себя с самой лучшей стороны и даже выпустила несколько очередей по фашисту, которого сбили общими силами. После удачного полета все стало на место. Рая как ни в чем не бывало снова хлопотала, вместе вспоминали Федю и Женю, Раиного мужа, изредка прилетавшего к ней.
— Ты очень похудела, Лелька, — я помню, какая ты была крепенькая… Знаешь, не надо так близко к сердцу. Федю не вернешь, а впереди еще долгий путь — будем летать, будем драться! Я достала молока, ты пей, я тебя отпою молочком…
И синие глаза Раи опять излучали тепло.