Вскоре летчицы привыкли ко всем особенностям аэродрома, приспособились и к изогнутой полосе, и к неудобным подходам к аэродрому, и к присутствию мин. Правда, изредка происходили несчастные случай: подорвался бензозаправщик, съехавший с дорожки, под ногами у Саши Акимовой взорвалась мина — сапоги разнесло на мелкие куски, сама же она отделалась легким ранением, только лицо навсегда осталось в мелких пороховых точках…
В Воронеже летчицам приходилось летать много и напряженно — вражеские бомбардировщики днем и ночью рвались к железнодорожным узлам, к мостам через реки Дон и Воронеж. Часто, вылетая навстречу врагу, истребители вели неравный бой с превосходящими по числу самолетов группами бомбардировщиков.
Однажды в марте, когда почти весь полк находился в воздухе, отражая массированный налет немцев на станцию Лиски, на аэродроме оставалась дежурная пара — Тамара Памятных и Рая Сурначевская. В это время пришло сообщение, что на станцию Касторная держит курс группа из сорока двух бомбардировщиков «Юнкерс-88» и «Дорнье-215». В Касторной скопилось несколько эшелонов с войсками, вооружением, боеприпасами… И обе летчицы по сигналу тревоги поднимаются в воздух, чтобы не пустить врага к станции. Два истребителя летят навстречу громаде бомбардировщиков. Девушки с ходу нападают на строй. Одна атака, другая… Четыре груженных бомбами самолета падают и взрываются на земле… Строй бомбардировщиков рассыпается. Однако во время дерзких атак подбиты и оба истребителя. С большим трудом удалось Тамаре Памятных выброситься с парашютом из своего беспорядочно падающего самолета — купол раскрылся уже у самой земли. Рая Сурначевская посадила поврежденный истребитель в поле.
Оля, которая раньше уделяла много времени тренировке своих летчиц, теперь стала непрерывно летать на боевые задания и, как командир эскадрильи, водила их в бой. В ее эскадрилье особенно успешно летали днем и ночью опытные летчицы Галя Бурдина и Клава Панкратова, которые служили примером для молодых.
Признанным асом в полку была Рая Беляева. Без устали летая, она имела на боевом счету пять сбитых самолетов. Обычно, возвращаясь на аэродром после удачного вылета, Рая на одном дыхании выполняла свой любимый пилотаж — целый каскад фигур: замедленная тройная «бочка», петля с «бочкой» или с «бантиком», перевернутый полет, двойной переворот…
— Что-то давненько мы с тобой не летали парой, Лелька, — сказала она однажды Оле. — Ты теперь все с Сашей. Может быть, все-таки выберем случай? Тряхнем стариной?
Но выбрать такой момент было трудно — ведь обе летали в разных эскадрильях и дежурили в разное время. Приближалось лето. Работы все прибавлялось — немцы под Курском активно готовились к большому наступлению, которое спустя каких-нибудь два месяца вылилось в небывалую по своим масштабам танковую битву и обернулось для них крупным поражением.
Проснулась Оля рано. Еще не открыв глаза, подумала: «В восемь вылет на патрулирование», — и, прежде чем посмотреть на часы, бросила взгляд на Раину постель. Одеяло было аккуратно заправлено, поверх него лежала взбитая подушка с чистой наволочкой.
В землянке было пусто. На табурете рядом с Олей стоял стакан из-под молока. Вспомнила, как полусонная, подняв голову, пила еще теплое молоко, которое чуть свет принесла откуда-то Рая. Закалывая булавками тугую косу, чтобы держалась под шлемом, Рая шепотом быстро говорила:
— Ты спи, спи, Лелька. В семь тебя дневальная разбудит. А я — на дежурство. Пока.
Уходя, она заботливо поправила сползшее одеяло, и Оля в ответ что-то пробормотала непослушными губами, засыпая еще крепче.
Ровно в семь Оля встала и вышла из землянки. По привычке глянула вверх — небо было закрыто высокой облачностью, но кое-где просвечивала голубизна, а это значило, что вероятнее всего облака эти скоро разойдутся, и погода, как вчера, будет солнечной и жаркой.
Подошла дневальная.
— А я — будить вас, товарищ старший лейтенант.
— Остальные еще спят? — спросила Оля.
— Поднимаются.
Оля посмотрела в сторону аэродрома, на стоянки — Раиного самолета не было. Еще несколько стоянок пустовало.
— Давно улетели?
— Скоро уже, наверное, вернутся. Беляева повела четверку по тревоге.