Теперь, в декабре, немецкие войска снова делали отчаянные попытки овладеть городом. Ежедневно на город и переправу через Днепр летели армады фашистских бомбардировщиков.
В эти дни летчицы полка непрерывно отражали налеты вражеской авиации, охраняли город и жизненно важную для фронта переправу через Днепр, по которой непрерывным потоком двигались на запад машины, груженные боеприпасами, оружием, горючим, продовольствием для наступающих войск. Туман, закрывавший аэродромы в районе Киева, был серьезной помехой для полетов. В такую погоду немцы могли беспрепятственно бомбить переправу и город, не опасаясь истребителей.
Положение было критическим, и Оля, зная серьезность обстановки, чувствовала, что лететь на перехват все же придется, несмотря ни на что — переправу необходимо сохранить любой ценой. Еще раз внимательно вглядевшись в нависший над головой туман, она заметила, что местами, там, где толщина тумана меньше, сквозь молочную пелену чуть голубеет небо.
— Саша, посмотри, туман только у самой земли, видишь — небо просвечивает!
— Значит, думаешь, полетим? — крикнула в ответ Саша.
— По сигналу красной ракеты будем взлетать прямо со стоянок. Ты не спеши убирать шасси, сначала выйди из тумана. Поняла?
— Поняла.
Команда на вылет долго не поступала. Поерзав в кабине, Оля устроилась поудобнее в кресле и через некоторое время почувствовала, как холод заползает под воротник, начинает мерзнуть спина. Съежившись, задремала, и приснился ей сон, будто летит она в облаках — молочный туман вокруг, а сзади догоняет ее вражеский «фокке-вульф». Висит прямо на хвосте, вот-вот всадит в нее залп из всех пулеметов и пушек… Отвернуть! Но отвернуть она не может — нет сил… Невозможно двинуть рукой. Еще секунда — и все кончено…
Встрепенувшись, Оля со стоном проснулась. И сразу увидела землю — совсем близко, прямо под колесами… В первый момент показалось, что истребитель идет на посадку — еще мгновенье, и он коснется земли! Поспешно схватив ручку управления, вспомнила: дежурство, истребитель стоит в боевой готовности.
Сердце громко стучало. Оля виновато огляделась, словно ее кто-то мог увидеть и осудить. Неподалеку в самолете дремала Саша, туман по-прежнему закрывал аэродром. Вдруг в наушниках щелкнуло, и Оля услышала высокий голос:
— Две группы «юнкерсов» на подходе к переправе! Немедленно вылетайте! Всем на перехват!
Взвилась красная ракета — сигнал тревоги.
Запуская мотор, Оля быстро посмотрела в сторону Саши — самолет ее уже был готов к взлету, и она ответила взмахом руки.
— Взлетай сразу же за мной! — напомнила Оля.
Саша Акимова прибыла в полк вместе с пополнением прямо из Пензенской авиашколы. Была она моложе Оли на восемь лет, однако способная летчица очень скоро освоилась на фронте, и Оля, обратив на нее внимание, старалась передать ей весь свой опыт. Отправляясь на задание со своей ведомой, Оля знала, что та не подведет и, если будет нужно, в критическую минуту прикроет своего командира от вражеского огня.
Выросла Саша в простой рабочей семье московского водопроводчика. Две тесные комнатки в полуподвале, окна ниже уровня тротуара, за ними шумная Мещанская улица и — ноги, ноги… В ботинках, сапогах, валенках, тапочках. В семье друг другу помогали, жили дружно, отсюда и у Саши в характере — доброта и отзывчивость, которые располагали к ней каждого. Спокойная, немногословная, с мягкими движениями и приятным улыбчивым лицом, она была преданным другом, и Оля очень привязалась к ней, заботилась, всячески оберегала, помня, что на войне Саша потеряла отца и двух братьев — дома осталась одинокая мать, которая еще не пришла в себя от горя и теперь постоянно боялась, что потеряет и Сашу.
Не выруливая, прямо с места, Оля пошла на взлет, и спустя несколько секунд истребитель, вырвавшись из тумана, оказался в ясном синем небе. Красноватое зимнее солнце уже поднялось над горизонтом и слепило глаза. «Надо атаковать со стороны солнца», — сразу подумала Оля и увидела, как пристраивается слева Саша.
— Держись поближе! — сказала Оля, и Саша послушно приблизилась к истребителю.
На земле в низинах молочно светлел туман, который местами уже начинал рассеиваться. По Днепру он тянулся полосами, переправа хорошо просматривалась. На правом, высоком, берегу реки тумана не было совсем, в городе на возвышении блестели золотом купола церквей Киево-Печерской лавры. Можно было бы залюбоваться открывшейся картиной, если бы не предстоящий бой, нервное напряжение и состояние готовности, когда ничто уже не может отвлечь от главного.