— Убейте его: и мяса много и шкура. Или продайте кому — все польза будет…
Но Лелька никак не хотела расставаться с Мишкой, не оставляла одного ни на минуту, чтобы его не увели. Наконец ее уговорили, и она, поплакав, согласилась:
— Отведем его в лес — там ему лучше будет. Он же — лесной зверь! Правда, дедушка? Там он на воле…
В лес Мишку отвели вместе — дед и Лелька. Сняли с него веревку, немного постояли, прежде чем уйти. Мишка ничего не подозревал. Ему было любопытно, он стал принюхиваться к новым запахам, облапил сосну, походил среди деревьев, знакомясь с непривычной обстановкой, и так увлекся, что, казалось, забыл обо всем на свете. Даже о Лельке забыл… Когда дед и Лелька стали уходить, он и не взглянул в их сторону.
Грустно было возвращаться домой, и весь обратный путь Лелька молчала.
Прошло больше недели. Однажды вечером кто-то стал постукивать в ворота, царапать их, будто пытаясь открыть. Растворил дед ворота, а там стоит медведь.
— Мишенька вернулся! — бросилась ему на шею Лелька. — Он не хочет жить в лесу! Он с нами хочет!
Дед попытался сразу же засадить медведя в сарай, но не тут-то было: голодный Мишка не дался, пошел по двору, все обшарил, все потрогал. Оголтело закудахтали разбежавшиеся куры, надрывно замычала корова. Ольга Федоровна выскочила во двор, закричала:
— Ну, окаянный, вернулся! Чтоб тебе ни дна ни покрышки!
В ответ Мишка зарычал и, как прежде, бросил в нее щепки. Не обнаружив ничего съестного во дворе, он направился прямо в избу. Только Лельке удалось обуздать расходившегося зверя и отвести в сарай, где она его накормила до отвала.
Несколько дней Лелька не покидала своего друга. Но пришло время расставаться — дед Ермолай накинул Мишке на шею веревку покрепче, и снова они повели его в лес. На этот раз решили отвести зверя подальше, за реку, откуда он уже не сможет вернуться.
— Пойдем, Мишенька, — сказала Лелька. — Лучше останься в лесу, а то тебя мужики убьют.
И Мишка замотал большой своей головой, будто все понимал.
У переправы все разбежались, увидев медведя. На паром со зверем не пустили. Пришлось деду нанимать лодку у мужика, да и тот соглашался неохотно: медведь есть медведь — и поцарапать, и сломать может. Наконец за большую цену сторговались.
В шаткую лодку Мишка лезть никак не хотел — еле втащили. Лелька все старалась успокоить его, гладила, уговаривала, но, перепуганный, он метался в лодке, раскачивая ее, и в конце концов накренил так, что она опрокинулась — все втроем вывалились в воду… Бултыхаясь, Мишка угодил деду лапой по голове — и дед вдруг скрылся под водой. Испугавшись, Лелька бросила веревку, которую все время держала, и нырнула за дедом, но, к счастью, глубина здесь была по пояс, и вскоре дед сам появился из воды, отдуваясь.
— Тьфу, зверюга проклятая! — выругался дед, стирая рукой кровь со лба. — Ну постой!
— Он, дедушка, не нарочно! — закричала Лелька.
Вылезли на берег, отвели Мишку в густой лес и там оставили, а сами хотели уйти незаметно, как в прошлый раз. Но Мишка был начеку: только они сделали несколько шагов — и он следом за ними. Они бежать — и он бежит не отставая. Сначала Лельке весело было смотреть на это, а потом стало до слез жаль бедного Мишку.
— Деда, возьмем его… Видишь, он с нами хочет!
— Нет, хватит! — сердито ответил дед, потрогав голову.
Наконец сели в лодку и отплыли. А Мишка остался одиноко стоять на берегу, покачивая головой и не понимая, почему его бросили.
Дома Лелька горько плакала.
На несколько дней приехала Мария Павловна, соскучившаяся по дочери. Лелька страшно ей обрадовалась — мать приезжала редко. Но в то же время она как-то сразу почувствовала, что здесь, среди простых трудовых людей, которые живут обычной деревенской жизнью, мать ее — лишняя. Действительно, Мария Павловна, сколько ни пыталась еще раньше, никак не могла вникнуть в эту жизнь, однообразную и скучную, и не в состоянии была понять, как можно бесконечно, изо дня в день заниматься мелкими хозяйственными делами, которые, как ей казалось, притупляют ум, глушат прекрасные порывы души… Деревня для нее была связана только с природой.
Целый день она вместе с Лелькой ходила по саду, по окрестным лугам, с восторгом вдыхала чистый полевой воздух и никак не могла надышаться, сообщая об этом каждому.
— Мам, ты оставайся, а я на сенокос! — уже на второй день сказала ей Лелька, которая не могла усидеть дома в такое время. — Там меня ждут, понимаешь!
— Хорошо, Лелечка, отправляйся и не беспокойся обо мне. Я найду себе дело.