На следующий день пришла просьба совершить пролет еще раз: фото- и кинорепортеры не успели заснять этот неповторимый момент. Стефановский снова поднял девятку, но на этот раз четкого строя не получилось — двигатели не были отлажены и не включались равномерно. Так и не был заснят на пленку первый парад реактивных…
В этом первом параде участвовали опытные летчики-истребители: полковник Стефановский П. М., майор Кубышкин А. Г., майор Кувшинов Л. М., инженер-майор Седов Г. А., инженер-майор Терентьев А. Г., капитан Манучаров А. А., инженер-капитан Трофимов В. П., капитан Масич В. Г. и инженер-капитан Ямщикова О. Н.
Как всегда, на аэродром шли вместе. Время от времени Оля машинально меняла ногу, подстраиваясь к широкому шагу Володи.
Прямая улица поселка вела к железной дороге, за которой тянулась полоска леса. Было ясное осеннее утро, тихое, безветренное. Пожелтевшие листья берез и кленов еще не успели опасть, и деревья, освещенные мягкими солнечными лучами, ярко горели на фоне чистого неба.
За леском сразу открылся горизонт. Прозрачный сухой воздух позволял видеть самые отдаленные предметы, четко выделялись все неровности и складки местности, каждый домик, каждое дерево. Прямо впереди раскинулось огромное поле аэродрома с постройками и ангарами. Свинцово поблескивала бетонированная взлетная полоса.
— Отличная видимость сегодня — мильон на мильон! Как по заказу! — воскликнул Володя.
Оля согласно кивнула, взглянув на него внимательно. В этот момент она раздумывала, сказать ли ему сейчас о том важном, что должно случиться с ней, или немного подождать, пусть отлетает — сегодня у него серьезные испытания. Собственно, для себя она уже решила определенно: ребенок будет. Хотя, конечно, с ее профессией это не просто — придется сделать перерыв в полетах, а это вызовет разговоры (вот, мол, как это неудобно, когда испытатель — женщина!), тем не менее свое решение она не изменит. Остается только сообщить Володе.
— Ты что загрустила, Ольга? Из-за меня, что ли? — спросил он, обняв ее за плечи. — Не волнуйся — полет как полет.
И Оля подумала — нет, конечно, не сейчас. Ему предстоит рискованный полет на опытной машине, он весь поглощен этим, хотя внешне не очень заметно. Перебить его настроение — значило бы нарушить состояние готовности, в котором он находится. Это чувство хорошо известно Оле — даже в том случае, когда испытатель сам старается отвлечься, забыть о том, что ему предстоит, и это ему удается, даже в этом случае сохраняется состояние собранности, напряженного ожидания и полной готовности.
Улыбнувшись, Оля сказала:
— Ты сегодня в хорошей форме. И погода отличная. А в воскресенье в Большом — «Жизель». Пойдем?
— С удовольствием. Уланова будет?
— Конечно.
— Это который же раз — на «Жизель?» — прищурился Володя. — Четвертый, кажется?
— Ну и что! Пусть четвертый. Ее можно смотреть сто раз!
Володя засмеялся своим негромким гортанным смехом и легонько похлопал ее по спине.
Впереди на летном поле уже шла работа. На дальнем конце аэродрома гудел с мягким шипящим свистом двигатель, из ангара на буксире вытаскивали опытный самолет, на котором должен был лететь Володя.
— Твой выкатывают, — сказала Оля. — А ветра совсем нет. Смотри, колбаса обвисла.
Полосатый флюгер над зданием мертво висел. И вдруг Володя заговорил каким-то чересчур спокойным голосом, медленно, словно обдумывал каждое слово.
— Слушай, Ольга. Пока есть время, я хотел тебе сказать… Вернее, предупредить…
— Предупредить?
Насторожившись, Оля догадалась: значит, он чувствует себя неуверенно, чего-то опасается. Ей, конечно, известно было, что новый опытный самолет несовершенен, в нем есть какой-то серьезный дефект. На прежней опытной машине испытатель разбился, а причину так и не удалось выяснить. Поднять в воздух новый самолет выпало Володе. Правда, ему вчера удалось сделать два отрыва — оторвав самолет от земли, он садился прямо перед собой, но поскольку управление показалось ему туговатым, дальнейшие полеты были отложены.
— Понимаешь, — продолжал Володя, — если у меня вдруг не получится… А впрочем — мура все это. Просто, я чувствую, что если он и полетит, то… к чертям собачьим!
Он опять засмеялся, подпрыгнул и быстрым движением сорвал с клена большой желтый лист.
— Знаешь, Володя, с таким настроением лететь нельзя. Может, отложить?
— Нет, ты не так поняла, — поспешил он объяснить. — Это я — только тебе. Я готов. Ко всему готов, — сказал он спокойно и умолк.