Больше он к этому разговору не возвращался. Однако у Оли остался неприятный осадок — что-то было недоговорено, чего-то он боялся. Но оба хорошо знали — полет должен состояться.
Не доходя до края летного поля, у небольшой рощицы, дорога разветвлялась. Володя остановился.
— Я провожу тебя до самолета? — спросила Оля.
— Нет. Жди здесь. Тут хорошо…
Он посмотрел вверх на синеву неба, глубоко вдохнул полной грудью, обвел взглядом тонкие березки, окутанные золотыми листьями, и взял Олины руки в свои, легонько сжав их.
— Ну, я пошел.
И решительно зашагал по направлению к старту. Сердце у Оли упало. Машинально она сделала несколько шагов следом за ним и остановилась. Ей захотелось окликнуть его, но она сдержалась.
Отсюда, из рощицы, хорошо было видно все, что происходило на летном поле.
Ведущий инженер и его помощник уже шли к самолету. Вскоре собралась вся испытательная бригада, приехал и начальник института.
Издали Оля наблюдала, как Володя отделился от группы, сел в самолет. Вскоре заработал двигатель. Провожающие отошли в сторону.
Сейчас самолет начнет разбег… И Оля вздрогнула — вспомнилось, как спокойно предупредил ее Володя… Нет-нет, все будет хорошо.
Она представила себя там, в кабине, и почти физически ощутила, как сжимает ручку управления. Ну — двигай…
Словно услышав ее, самолет устремился вперед и, отчаянно гудя, побежал по бетонке, быстро уменьшаясь в размерах. Еще немного, и он оторвется от земли… Оля внимательно следила — пора! И с облегчением увидела, как отделились от земли колеса — расстояние от шасси до бетонки увеличивалось, самолет начал набирать высоту.
Пока можно было различать самолет, она не отрывала от него взгляда. Но вот гул отнесло вдаль, и наступило время ожидания.
Прислонившись к березе, Оля смотрела в ту сторону, где исчез самолет. Мысленно она была там, с Володей.
На ветках деревьев щебетали воробьи, давно привыкшие к гулу самолетов. Один из них слетел на землю, запрыгал у самых Олиных ног, вращая маленькой головкой, поглядывая снизу вверх то одним, то другим глазом. Пошарив в карманах куртки, где оказались крошки хлеба, она бросила их прямо в траву. Испугавшись движения руки, воробей мгновенно вспорхнул на дерево и, выждав немного, снова спустился, стал выклевывать одну за другой из травы, каждый раз опасливо отскакивая. Слетели с деревьев и другие, уже без боязни выискивая остатки.
Послышался гул, и Оля сразу увидела самолет. Он летел параллельно посадочной полосе чуть в стороне от летного поля. Не снижаясь, развернулся, и Оля подумала, что, видно, Володя сделает еще один круг. Так и есть — самолет снова ушел, растаяв в синеве неба, и спустя некоторое время возвратился, чтобы сделать заход на посадку.
Развернувшись далеко за пределами аэродрома, самолет вышел на последнюю прямую и стал быстро снижаться. До земли оставалось каких-нибудь двадцать метров, когда он неожиданно опустил нос и круто пошел вниз… В то же мгновение раздался взрыв — в разные стороны разлетелись куски самолета.
Оля успела только крепче сжать рукой тонкий ствол березки. Стояла как вкопанная, неотрывно глядя туда, где взорвался самолет, где шевелилось клубами дымное облако и в нем поблескивало пламя.
— Володя… — прошептала она.
К месту катастрофы помчались две машины — пожарная и теперь уже ненужная санитарная. Туда же бросились люди.
Оля осталась на месте. В первый момент происшедшее оглушило ее, притупило сознание. Как-то сразу потеряв силы, она обеими руками обняла березку, почти повисла на ней. И молодое деревце качнулось, согнулось под тяжестью, разделяя ее большое горе.
Постепенно острота горя притупилась, но осталось щемящее чувство невосполнимой утраты. Оля старалась не давать себе отдыха, однако и особенно перегружаться опасалась. В это тяжелое для нее время помогало сознание того, что где-то рядом с ее сердцем бьется другое, что Володя не бесследно исчез из ее жизни.
Оля располнела, но никто из окружающих пока ничего не замечал. Носила она широкую куртку, скрывавшую изменившуюся фигуру. Правда, как-то Кубышкин сказал:
— Смотрю я на тебя, Ольга, и не пойму — что-то непривычное в тебе появилось. То ли выражение лица… Скучное такое. Или болеешь? Эта куртка — не жарко тебе в ней?
— Нет…
— Ты не горюй уж так. Раз пошла в испытатели, то держи себя в руках — все под богом ходим.
Однажды Олю вызвали в управление и предложили поехать в воинскую часть, чтобы помочь летчикам освоить новый реактивный самолет — в такие командировки ее посылали уже раньше. Оля сразу догадалась, что это Кубышкин удружил ей, желая отвлечь от грустных мыслей.