Хотя, в последние пару тройку лет про эту компанию ходили не самые лучшие слухи, в газетах разного уровня появлялась то одна статься, то другая, непрозрачно намекающие про некачественные, а порой и вовсе опасность их продукции, что они производят. Но как быстро такие статьи появлялись, столь стремительно они и исчезали, а вместо них из газет, как грибы после дождя, поднимались хвалебные отзывы и рекомендации от счастливых потребителей, оставшихся крайне довольными после приема медикаментов этой фирмы.
Некоторые лекарства компания производила в собственных фармацевтических лабораториях, другие создавали выкупленные заводы, находящиеся под их четким руководством. Одним словом, «Человечность» занимала лидирующую позицию среди российских компаний своего профиля на родине и одно из ведущих за рубежом. А их головной офис, где, как в мозгу, проходили самые важные решения, и протекало создание необходимых связей, сейчас находился сейчас ровнехонько над заминированным театром, служащим, в очередной раз, способом обогащение для их руководителя, выступившем главным спонсором для нового заведения.
Надя потихоньку прокручивала имеющуюся информацию в своей голове, желая найти причины того, что сейчас происходило. Но так и не видела обстоятельств подрывать театр, столь небольших размеров. Да и офис крупной компании никому особо и нужен не был, если сейчас захватчики не там, а здесь наставляют автоматы на людей, пришедших насладиться постановкой.
– Слав… Ты чего? Говори. – пихнула его в бок Надя, переставшая капается во всей информации, худа-бедно связанной с театром.
Молодой человек крепко сжал зубы, он очень старался не расплакаться: нижняя губа тихонько подрагивала, а плечи поднимались от каждого ее слова.
– Ну. Ты слушай. Хорошо? -он кивнул, – никогда не любила общаться с людьми, никогда не обнажала перед ними душу. А вот, что, если сейчас, через несколько минут я раз- умру. И никто не услышит то, что у меня на душе. Хотя, наверное, был один человек, который знал обо мне очень много, которому я доверяла, который доверял мне. Он был очень хорошим, самым лучшим, если быть честной, в моей жизни. Но он умер. Как ты думаешь, он на том свете дождется меня или уйдет куда-нибудь, где веселее… Где девушки красивы, как богини, а солнце ярче, чем в Италии. Или рая не существует… Так вот. Я никогда ничего не говорила. Даже мама не особо в курсе того, что со мной происходит. Но, ей что говори, что не говори- все едино. А ему я только лишь писала, такие знаешь объёмистые письма, которые с трудом помещались в конверт. Я писала каждый день, а отправляла дважды в неделю, желая ему не показаться назойливой и прилипчивой. Он мне тоже писал, даже пару раз летом приезжал в гости. Хороший он был челок. Да бог с ним… Я надеюсь, что сейчас он в лучшем месте. Вот, а я хочу сказать, что всю жизнь меня гложет один единственный вопрос. Какого человека можно назвать талантливым? И талантлива ли я? Ты думаешь, что это эгоистично? Пожалуй, так, но меня мучает этот вопрос. Сколько себя помню, только он был у меня в голове и злость, которая выливалась в зависть. Вот кем ты меня представляешь? Миленькой балериной, которая прекрасно танцует и всегда получат море цветов. Вообще нет. Я ужасна, просто в самой крайней степени. Я завистлива, жадна до комплиментов и падка на похвалу. Как я ненавижу этих красивеньких изящных идеально сложенных девочек, наделенных всем с рождения. И растяжка у них и телосложение и длинна ног. Все. А я… Правда, сейчас этот как-то поутихло. Наверно, смирилась. Приняла реальность. Мне же уже почти тридцать. Считай, скоро уже и старость, которая несет меня в небытие, словно меня и не было. Я всю жизнь надеюсь на то, что найду себя, найду ту крупицу золота, что есть в глубине меня и покажу все, что я тоже драгоценность, а не пирит, что блестит только под определенным углом. Надежда, как говориться. Только вот, знаешь, наверно этого так и не случиться, мы тут… Хахааа, -рассмеялась девушка.
–Умею поддержать. Скажи. Ну, как? Видишь что-нибудь? Или все еще темень- спросила Надя.
–Вижу свет и тебя. Мне кажется, что золото рассыпано по твоей коже, а ты и так сверкаешь, без всяких там натужных поисков, – как-то бесцветно сказал парнишка, уставившись на сцену.
–Почему ты думаешь, что ты не талантлива в любви? Или может быть в кулинарии? В поэзии или, например, в вязании крючком. Почему именно балет, – спросил через несколько минут ее Слава.