– А я ничего кроме балета не умею. Разве, что животных люблю. За то, что я для них просто так хорошая без причины. Им ничего не надо доказывать, только вот любовь к браться нашим меньшим- не талант.
– Не это. Доброта. Почему тебе важно, чтобы тебя кто-то любил, почему для счастья не хватает, того, что ты любишь себя. Хочешь, я буду за тебя, чтобы тебе не было так страшно, – произнес парень.
Надя замерла. Он произнес почти слово в слово Петины слова, словно это Петя ее сейчас утешал. Надя заплакала, прижавшись лбом к спине юноши.
–Я обычно шучу. Так уж повелось. Всегда шучу, веселю других. Не выходят у меня серьезные речи, сплошно шут, в общем. И мне это очень не нравиться… Послушал тебя… и подумал, что действительно так это и не произнесу. Вот произнёс, кажется, не поменялось ничего. Все так же. Хм, а какой эффект вообще должен быть? Я должен почувствовать облегчение… Да не плачь ты, думаю, что облегчение наступит только после смерти, отпустившей тебе все земные муки. Так моя бабушка говорила. Она верила, что люди перерождаются и в следующей жизни получают то, чего не смогли получить в этой. А если же еще они гибли не просто так, а как-нибудь героически, то и вовсе перерождались в людей, рождённых с серебряной ложкой во рту. Может быть, я так думаю, если уж жить не получилось шикарно, хотя бы может быть умереть, помогая другим?
– Звучит, как хорошо продуманный план. Даже смешно так цинично говорить об этом. Словно жизнь ничего не стоит, а твои слова действительно правда, и так мы купим себе счастливый билет на поезд в новую жизнь. Ты не думаешь, что это глупо? С легкость умирать? —Надя вытерла слезы о его рубашку и вновь села рядом, проведя между делом ладонь перед глазами Славы, которую он уже реагировал на движение, доказывая это движением зрачков.
– Почему ты решила, что это будет легко? Никогда не легко. А уж тем более умирать за других, все равно что сигать с большой высоты в море, не знаешь получится ли удачно или нет.Думаю, размышлять о перерождении не стоит, иначе действительно как-то противно цинично выходит. Что если думать об этом, как о подарке, для тех, у кого есть шанс? Кто талантлив? Или молода? А вдруг кто-то должен стать отцом или матерью гения, а мы можем его спасти? Представляешь, ты спасешь будущего Моцарта, а я мать будущего Толстого. Согласись, что за такое и умереть не жалко, если конечно, нет чего тереть. Но я думаю тебе есть. У тебя же есть семья. Наверное, ты любишь своего мужа или кто должен был с тобой сидеть? Я уже и забыл, прости.
Надя начала нервно смеяться, прикрывая род рукой, чтобы лишний раз не привлекать к себе неугодных зрителей.
– Ха, у меня есть парень, который рад моему наличию, но не более. Мы с ним спим иногда, когда он не очень устает на своей работе. Он программист, много работает, часто задерживается в своем офисе, где проверяет перечень медикаментов и заносит их в карты. Может быть слышал про фирму «Человечность», вот он в одном из их филиалов трудиться, деньги зарабатывает. Кажется, ему все в этой жизни нравиться, а главное он сам. Даже если я умру, не будет он по мне слезы лить, разве что по нашим привычным отношениям, которым опять придется искать достойную замену. Свидания, девушки, время. А он не очень тратить время на кого-то кроме себя. Наверное, нехорошо так говорить, но так уж есть. Такой вот у меня «муж», как ты выразился. А вот кота жалко. Он у меня умный, хороший, правда старый уже. Кто его без меня кормит будет. Не думаю, что Макс возьмет его к себе. Да скорее выкинет на улицу. А Петрунин пропадет… Может быть написать брату, чтобы он его забрал?
– Ты чего, я же отдал телефон, куда писать? Да и как. – сразу же отберут.
– Ну, у меня еще часы остались. – И девушка тыкнула в умные часы, которые, поблескивали на ее запястье.
– Ты хочешь сказать, что террористы такие идиоты, что не собрали часы-смарты, которые тоже смогут служить передатчиками. Вот же… Пиши, я прикрою. Пиши в полицию, только быстро…
Надя даже замерла от столь прекрасной мысли столь внезапно посетившую ее голову. А что если увидят… Ну, тогда она получит счастливую жизнь…
Слава прикрыл приобнял девушку заслонив ее руки своим телом, изображая пылкие объятия влюбленного, утешающего возлюбленную.
– Все. Я написала. В милицию. Брату. Даже Максу написала. Так что, может быть, перерождение нам не понадобиться, – сказала Надя, поднимая голову на Славу.
Они практически столкнулись головами, но все же соприкоснулись носами, что их очень рассмешили, заставив улыбнуться вечно серьезную балерину и постоянно смеющегося парнишку без определенных целей в жизни. Так они и смотрели друг на друга, видя в глаза друг друга отражение столь похоже й жизни. Кажется, что еще мгновение, и между ними пробежала бы молния, воспламенив кровь.