Но тут раздался противны и уже знакомый некоторым голос, принадлежащий белобрысому главарю.
– Господа, как вы наверняка догадались, что вы попали в самую настоящую передрягу. Мы здесь вас недолго подержим, так уж надо, вы подождите. А потом, я на это очень надуюсь, мы с вами мигом разойдемся. Если никого нет вопросов, то пожалуйста, прижмитесь поплотнее к полу и молчите. Не мешайте нам творить здесь все, что нам хочется, потому что нам это слишком дорого встало. Повторяю, мы не стремимся причинить кому-либо вред, но если придется, то можем воспользоваться и оружием. У нас оно в избытке.
Главарь затих и продолжил разговаривать с высокой девушкой, старательно о него отворачивающейся, но все же не отходящей. Словно, что-то ее вынуждало стоять и смотреть на людей, которые в страхе сворачивались в защитные коконы и мысленно прощались со своими любимыми и близкими. На самом деле девушка уже давно простилась, а теперь лишь стояла и с замиранием сердца следила за людьми причиной смерти которой могла бы стать.
Часть 2
Глава 5
За одну минуту и час с третью до…
Борю вздрогнул от неожиданно-резкого звука. Темень холодной весенней ночи неожиданно озарилась тревожным флуоресцентный светом старенького смартфона. Ему написала сестра.
Спаси. Я в театре. Тут убивают. Надя.
Боря сначала посчитал это розыгрышем, ведь столь неожиданным и несвойственным было вмешательство сестрёнки в его житье-бытье.
Обычно она звонила или писала ровнёхонько по собственному праздничному расписанию. Поздравляла с важными датами или событиями, такие как новый год, день рождение или именины. Никогда не утруждала себя излишней словоохотливостью или прямодушием. Говорила все четко, по делу и не слишком эмоционально. Кажется, даже когда он звонил ее прощаться перед своей возможной смертью, Надя лишь сдержано простилась и положила трубку.
Но сейчас у нее явно что-то случилось. Парень проснулся и начал судорожно размышлять.
Какой театр? Куда бежать? Москва? Но до нее же 12 часов езды. Куда? А Максим ее? Он там с ней?
Парнишка, с большим трудом поднял свое грузное тело с разложенного кресла-кровати и прилип к экрану, молниеносно загоревшегося телевизионного экрана. Там ничего не говорили о каком-то московском театре, где убивают. Тишина, не внушающая ничего хорошего.
Адреналин начал тихонько покидать организм, но энергия все еще бушевали, даруя парню невероятную силу и несвойственную обычно сообразительность.
– Ало. Максим? Срочно, ты с Надей. Кто? Брате её. В каком она театре? Что с телефоном? Взломали ее? Тебе тоже пришло это сообщение? Ты думаешь, что это спам… Она бы скорее утопилась, чем потеряла своей телефон или часы. Это она писала, наверняка. И у нее неприятности. Максим, спаси сестру. Я еду в Москву, как только денег соберу. До связи.
Парнишка облегченно выдохнул и сел на кровать. Адреналин весь вышел, и Боря вновь оказался в своем неповоротливом теле, обвешенном гирями лишнего веса и болезней. Сто сорок килограмм и каких-то жалких 1,7 росту. Еще целый букет болезни и последствий, полученных после двух неудачных пресытое печени, что провело к длительному отравлению организма. Боря в свои двадцать с не большим выглядел, как сорокалетний мужчина, которого в жизни ничего кроме еды и не интересует. Да и что могло интересовать паренька, прожившего в больнице почти десять лет.
Боря ощутил знакомую жалость к себе, но, вспомнив про сестру, начал быстро, как только мог одеваться. До чего же неудобно одеваться, когда не видишь ног из-за нависающего пуза.
Почему он так спешил? Может быть, хотел спасти то хорошее, что как-то соединяло его с обычной жизнью. А может быть тревожная неразбериха с Надей, служила ему хорошим стимулом вырваться из этой жизни, где существует лишь экраны и доставка готовой еды. Сестра вновь дает ему шанс.
Стоит ли звонить матери и ее семейству? Наверное, нет, ведь они слишком счастливы и беззаботно живут где-то на той стороне земного шара, где круглый год солнце, а море плещется прямо у крыльца твоего дома. Как его мама повстречала своего четвертого мужа, обеспеченного мецената, оплатившего лечение Бори, так женщина и исчезла, прихватив с собой младшую сестренку и остатки своей материнской любви, вскоре растраченные на милых близнецов, родившихся под солнцем чужбины. В общем и целом, не стоило на нее обижаться, ведь деньги на житье-бытье она прислала регулярно, иногда даже писала в фейсбуке, интересуясь как там ее сыночек поживает