Был в техникуме танцор незаменимый, Феликс Телицын. Не по поручению комскомитета и не по просьбе товарищей, активист он был сам по себе — такова у человека натура: из ничего танцы организует. «Танцульки будут?» — спросят кого-нибудь из его группы. «Будут, — не задумываясь, ответят, — Телицын-то здесь…» Соберет этот Телицын оркестрантов, хоть и не полным составом, договорится с ребятами в радиоузле, где пластинок с танцевальной музыкой завались. Баянист еще, ну тот всегда явится добровольно. Вот и пожалуйста. С первыми звуками музыки потянутся в клуб парни и девушки — из аудиторий, из читального зала. Как раз тут и окажутся наготове «случайно» проходящие городские девчонки. «Случайно» же выйдут из проходной парни в форме железнодорожников, пригласят их. Через какой-нибудь час клуб будет набит под завязку и веселье потечет на всю округу.
В один из таких вечеров, на четвертом курсе уже, группа боксеров под руководством Олега Сибирцева, закончив занятия в малом зале и ополоснувшись под краном, вошла в клуб со двора, через запасной выход. Расположились у стенки, по обеим сторонам от своего тренера.
— Ну что, пригласим? — беспечно Олег обратился к своим парням.
— Пригласим, а чево!
— Чево нам теряться! — храбрились те, которые еще ни разу не приглашали девушек.
— О! Моя здесь! — с долей паники объявил кудрявый балагур Тима Широков, тоже из выпускной группы.
— Тебе хорошо, к тебе пришли, — позавидовал сибиряк из Барнаула Саша Соколов.
— Да не шибко это хорошо. Я ведь теперь буду, как связанный: ни посмеяться, ни подурачиться.
— Она, что, мешает тебе дурачиться? — поинтересовался Олег.
— А неудобно как-то при ней. Стесняюсь я.
— Да где она?
— Вон стоит с девчонками, высокая, сюда смотрит.
— Саша пусть пригласит ее для начала. Иди давай, иди, — Олег подтолкнул Сашу. Тот, оглядевшись и подтянувшись, геройски пошел на «задание».
Танцы были западно-европейскими, других не знали.
Оркестр играл фокстрот, танцующие передвигались по кругу. Соколов с девушкой прогарцевал мимо товарищей, девушка только успела кивнуть Тиме Широкову, и он ей ответил таким же кивком.
— У нас здесь все как-то знакомятся, дружат с девчонками, встречают их, провожают, — вслух размышлял балагур Тима Широков. — Ну, и я тоже. Раз надо… Познакомился тоже. А только она мне как-то, ну, в обузу. Это все равно, что обязательство: дал слово, дак, значит, и держи. И уже, значит, никакой вольности!
Тима продолжал, но Олег уже отвлекся: сам Феликс Телицын к ним приближался, выделывая замысловатые па. Да и не в нем даже дело, не в Феликсе, ну, а с кем он… Ну, с ним была девушка. Замечательная! Углядит же танцор этот… Олег знает ее, ну, видел. Да что говорить, знает он ее хорошо! Проходя мимо Олега, она улыбнулась и, в знак приветствия ли или просто потому, что узнала, склонила голову. Прекрасную голову с уложенной сзади русой косой. Стройная, с осанкой гордой, с виду неприступная, но Олег знает, она общительна и проста.
Прошли и скрылись в толпе танцующих. И, показавшись снова, остановились в отдалении. Увлеченно ведут беседу. Феликс от нее ни на шаг, но Олег, однако, заметил, что взгляд девушки обращен в их сторону. Встала так, чтобы видеть его ребят. Феликса слушает, по-видимому, невнимательно: то и дело взглядывает на пришедших с тренировки парней.
Ровный гул в зале постоянно прерывался чьим-нибудь смехом. Танцующие больше держатся окраин, общаются с теми, которые стоят у стенки. Иногда кто-нибудь торопливо пересечет зал да расслышится хохот из недр отдыхающего оркестра. Вот капельмейстер по прозванию Капель — худосочный и беловолосый Юрка Смирнов из Красноярска — встал, досмеялся над очередным анекдотом и качнул своей сверкающей трубой. Лабухи (оркестранты) подхватили и полился вальс «Дунайские волны». Олег неожиданно обернулся к своим парням:
— Ну, братцы, пошел я, не поминайте лихом!
Феликс Телицын держал девушку за руку, но она не двигалась с места: вопросительно смотрела на идущего к ним Олега.
— Прошу прощения, — обратился он не то к девушке, не то к Телицыну. И — прямо к ней уже: