- Штепан, идите сюда! Навстречу Штепану из пещеры вышли Болеслав и высокий, статный, еще совсем молодой человек в обычной одежде ганакских крестьян. В лице молодого человека Штепану бросилось в глаза несомненное сходство с Боженой: такой же слегка орлиный нос, такие же большие глаза и серьезный взгляд, но только волосы его были темные. Лоб ганака пересекал глубокий рубец. - Рад видеть дорогого гостя! - И незнакомец крепко пожал руку Штепану и увлек его в пещеру. Пещера была вся выстлана шкурами, по стенам ее стояли грубо сколоченные скамьи, тоже покрытые шкурами и крестьянскими коврами. Стены были увешаны разнообразным оружием и доспехами: здесь можно было найти и полное рыцарское вооружение и самые примитивные дубины, окованные железом. Посреди пещеры стоял дощатый стол и два самодельных табурета По стенам висели светильники, распространявшие слабый, желтоватый свет. Болеслав остановился рядом с незнакомцем и сказал Штепану: - Вот Карел. Пусть он тебе, Штепан, будет таким же братом, как Божена сестрой. - И, немного подумав, улыбнулся и добавил: - Но я вижу, Штепан еще не знает, что Волк и есть Карел Пташка. - Как я мог знать, когда сам пан Ян Жижка не думал, что Волк-брат Божены, а Божена не знала, что ее брат - Волк! Болеслав дружески обнял Штепана и, смеясь, вышел из пещеры, оставив Штепана наедине с Карлом. Карел опустился на табурет, усадил на другой Штепана и, не спуская глаз с серебряного кольца в руках, внимательно слушал его. Так сидели они всю ночь, и только когда в лагере послышались голоса людей и в открытый вход в пещеру стал проникать серый свет наступающего утра, Карел почти насильно уложил гостя на приготовленное ложе. Лежа на мягких шкурах, Штепан не мог сразу заснуть. В его воображении оживали сцены из бурной, полной опасностей жизни Карла. Он поражался этому еще совсем молодому человеку: такая глубокая ненависть к угнетателям, такая изобретательность и смелость в нанесении неожиданных ударов, находчивость при опасностях... Но его коробили и суровость и жестокость молодого атамана. Штепану вспомнился рубец на лбу Карла, и он, приподнявшись на локте, спросил: - Карел, а кто тебе на лбу знак мечом оставил? - Один рыцарь-меченосец на Грюнвальде. Я был там в отряде пана Яна Жижки из Троцнова. - Слушай, Карел, так ты должен знать нашего Ратибора: он ведь тоже был в хоругви пана Яна Жижки. - Ратибор был при Грюнвальде? Я знал там одного Ратибора Дуба. Это ж мой побратим. - Ратибор тоже рассказывал, что побратался с одним латником из Моравии Волком. - Ну, клянусь святым Вацлавом, получилось как в сказке! Штепан услышал тихий смех из темного угла, где лежал Карел. - Штепан, а я ведь должен тебе отдать грош, как обещал. - Грош? Что еще за новая штука? - Разве ты не помнишь, как ты подал милостыню моему Ярде, что с обрубленным языком? - Карел, так этот горбун был ты?.. То-то мне почудилось, что твой голос я уже где-то слышал. Но язвы твои и горб? - Воск и краска - вот и язвы, а горбом может стать любой мешок. Будет, спи! Когда Штепан открыл глаза, в пещере было уже совсем светло, а Карел стоял, облокотившись о каменную стену пещеры, и долго глядел на окружающие скалы. Заметив, что Штепан не спит, он улыбнулся ему и с особенным ударением проговорил: - Твой приезд и знакомство с тобой, Штепан, для меня не только радость, но и помощь. Теперь я знаю, что делать мне и моим ребятам.