Отворилась дверь одной из палат, откуда струился лунный свет. Не рискнув произнести ни слова, Яна направилась прямиком в палату. Ее сердце выпрыгивало из груди, она чувствовала себя ребенком, ждущим появления Деда Мороза в новогоднюю ночь.
- Знаешь, я часто вспоминаю тот день, когда влюбился в тебя по уши, - раздался знакомый голос, услышав который, она смелее ринулась вперед. - Это было на волейбольной площадке. Конец девятого класса, апрель, уже достаточно тепло, чтобы проводить вечера, играя в мяч. Ты была единственной девчонкой в команде. Помню, когда ты впервые увязалась за нами, чтобы поиграть после уроков. Я тогда сказал, что ты слишком нежная для этого.
У Яны перехватило дыхание, перед ее глазами пронеслись воспоминания школьных лет. Девушка прибавила шаг, однако, открытая дверь, словно отдалялась, ей никак не удавалось дойти до палаты.
- Вместо того чтобы обидеться, ты начала громко высказываться о сексизме и равноправии полов, а еще заявила, что лучше всех девчонок в классе играешь в волейбол. И если мы нашей большой мужской компанией собрались сыграть в такую простую игру, то мы еще большие неженки, чем ты.
Девушка отчетливо услышала вырвавшийся у Игоря смешок.
- Ты меня тогда уделала, и я взял тебя в команду. В ответ ты многозначительно улыбнулась и пробурчала себе под нос что-то вроде: «Не зря женщины боролись за эмансипацию». О, боже! Эмансипация, ты серьезно? Я тогда подумал, что ты чертов гений, а я, в свою очередь, просто обязан с тобой подружиться.
На глазах у Яны навернулись слезы. Она отчаянно прокрутила сцену у себя в голове, отчего ком встал в горле. Девушка отчетливо помнила каждую деталь их спора; слышала надтреснутые голоса; представляла, как кидала вызов одним лишь взглядом; как поджимала губы и строила из себя настоящую бунтарку.
- Мне всегда так нравилась твоя искренность. Ты ведь никогда не старалась быть на кого-то похожей. Девчонки боялись сломать ногти во время игры, а ты свои аккуратно состригала, чтобы они не были преградой. Помню, как сказал тебе, что именно ценю в тебе тебя. Твои щеки залились краской и ты ответила...
- Чтобы быть собой нужна смелость, люди все время притворяются из страха быть отвергнутыми, - пробормотали они в один голос.
Внезапно перед Яной возникла дверь, та самая до которой буквально мгновение назад, казалось, было не добраться. Девушка толкнула ее, и она отворилась шире. Яну охватил страх перед неизвестностью. Она была уверена, что увидит Игоря, и это по какой-то неведомой причине ее пугало.
- Игорь? - позвала она его, прежде чем войти в больничную палату.
Однако он не пошевелился. Аромат цветов перебил запах фенола. Девушка осмотрела комнату и заметила вазу с кустовыми розами на подоконнике, освещенным лунным светом.
- Я до сих пор не могу поверить, что так вышло, - произнес он, по-прежнему сидя спиной к Яне.
- О чем ты?
- Мне так жаль, ты даже не представляешь. Надеюсь, что ты слышишь меня.
- Я стою прямо за тобой, конечно же, я тебя слышу, - возмутилась девушка.
До сих пор она так и стояла в дверях, не решаясь войти в палату. Но сейчас, чувствуя легкое раздражение Яна поддалась вперед. Она хотела коснуться его, заставить посмотреть ей в глаза, но стоило только сдвинуться с места, как она заметила, что в комнате они были не одни.
- Что за...
Яна медленно обогнула угол и увидела, у чьих ног сидел Игорь. На больничной койке лежала девушка, чье лицо она видела на фотографиях в своей комнате; лицо, которое смотрело на нее в зеркале каждый день; это лицо было изуродовано мерзким шрамом, тянущимся от правого виска до подбородка.
- О, нет, - девушка зажала рот руками и отпрянула.
- Только не уходи, прошу тебя. Я без тебя пропаду.
Девушка не видела лица Игоря, но, несмотря на шум в ушах, она слышала, какой горечью был пронизан его голос. Он протянул руку и сжал пальцы Яны. Той самой, что лежала без сознания.
Яна взглянула на свои руки, на мгновение ей показалось, будто кто-то их коснулся. От испуга девушка стала отступать назад и уперлась спиной в стену.
- Твои родители меня ненавидят. Говорят, что это я во всём виноват, и правда в том, что я с ними согласен. Помнишь, ты говорила, что твоя мама бесчувственная, как камень. Словно у неё отобрали сердце, и она была этому только рада. Сейчас я бы с тобой поспорил. Она дни напролёт проводит в больнице и внимательно бдит за тем, чтобы тебя никто не тревожил. Ещё я видел, как она плачет. Выглядит как обычно - как самая настоящая стерва. Кстати, твои слова, не мои, - усмехнулся Игорь, явно припоминая что-то личное. - Холодная и отстранённая, но однажды, когда я вечером пришёл навестить тебя, увидел её плачущей в палате. Казалось бы, что необычного в том, что родитель оплакивает ребёнка, но мы-то с тобой оба знаем, что услышав мой рассказ, ты бы во всеуслышание закричала...