— Но это невозможно! — вскричал Корт.
— Я только сообщаю то, что мне передали.
— Это невозможно, — повторил он. — Мы ему заплатили. Я должен с ним поговорить, и как можно скорее. Организуй мне это, слышишь?
Без этой даты все его приготовления летят к черту! Но нет, лучше не давать Греку лишние карты в руки. Еще заложит при первом же удобном случае. Мысли в голове путались.
— Нет, подожди, — пробормотал он, не зная, что сказать дальше.
Несколько минут они ехали молча. Корт выкурил две сигареты подряд в надежде, что голова прояснится. Но сумбур не проходил.
— Знаешь, — сказала Моник, — у меня есть идея.
Не нужны ему ее идеи. Единственное, что ему нужно, это спокойно все продумать.
Он искоса взглянул на нее. Глаза ее искрились от возбуждения. Он думал, что на уме у нее один секс, и это привело его в бешенство. Когда-нибудь она научится думать о чем-нибудь, кроме секса? Но когда она наконец заговорила хриплым полушепотом, он взглянул на нее совершенно другими глазами.
— На будущей неделе аэропортовские лоббисты устраивают прием. Собираются праздновать установление более жестких правил безопасности в аэропортах. Я понимаю, для тебя это не повод для праздника, а вот меня уже пригласили. Как вице-президента компании «Инфлайт». Там будут все. Если ты захочешь, и Грек будет. Я это устрою. — Он смотрел на нее, совершенно ошарашенный. — Прием организовывает один мой хороший приятель, — добавила она. — А Грек ведь у нас по общественному питанию, разве не так?
Корт молча кивнул. Это предложение его заинтриговало. Конечно, рискованно, но, с другой стороны, чертовски заманчиво. Может быть, и стоит попытаться…
— Я могу устроить так, что прием будет с греческой кухней. Одни только греческие блюда. Это не проблема. Мы придем с тобой вместе, ты будешь моим гостем. И там ты сможешь его неожиданно подловить. Ну как? Решаешься?
Она вся сияла. А запах ее духов пробивался даже сквозь сигаретный дым. Да, он ее недооценивал, эту необыкновенную женщину.
— Обожаю греческую кухню, — проговорил Корт.
Глава одиннадцатая
Дункан въехал на кухню на своем кресле-каталке. Подкатил кресло к столу.
— А где Кэри? — спросил он, тем самым прервав цепь размышлений отца, куда Кэри в этот момент отнюдь не входила.
Дэггет думал о том, как мало возможностей для его сына и для таких, как он, прикованных к коляскам инвалидов. И это в эпоху невиданных возможностей — спутников и полетов на Луну, сверхскоростных поездов. Сын же практически заперт в своем одиночестве.
Дэггет не любил этот дом. Он снял его с помощью Кэри, в ее агентстве. Планировка какая-то странная, которая, по словам Кэри, диктовалась «условиями обогрева». Комнаты слишком маленькие, вообще не дом, а какой-то лабиринт. Здесь раньше жила пожилая пара; жена с артритом была практически прикована к креслу, вот они и переделали дом по своему вкусу. По-видимому, никак не могли согреться, а платить за электричество тоже не очень хотели, поэтому и предпочли маленькие комнатки: их легче обогреть. Зато для Дункана здесь была масса удобств, например, выключатели поставлены достаточно низко и везде, где только можно, устроены настилы и скаты для кресла-каталки. А это, безусловно, самое главное.
Снаружи дом был покрашен в белый цвет, а ставни на окнах — черные, и выглядели они довольно дешево при ближайшем рассмотрении. Был еще декоративный дымоход из пластмассы и фанеры, отделанный под кирпич. Это сооружение особенно раздражало Дэггета. Кому нужна эта дешевка? Единственное объяснение состояло, по-видимому, в том, что на всех прочих домах в этой округе стояли дымоходы. А чем мы хуже?
И тем не менее в одном Кэри права: человеческое жилище определяется людьми, которые его населяют. Любую коробку можно сделать уютным домом.
— Ушла, — ответил Дэггет на вопрос сына, — не захотела остаться.
— Как так?
— Ты, наверное, хочешь спросить, почему? — Они с сыном всегда были откровенны друг с другом. — Она сердита на меня за то, что я так много работаю. За то, что обещаю, а потом не выполняю обещания. За то, что так часто оставляю тебя одного.
— Совсем как мама, — проговорил Дункан.
С его стороны это было лишь ничего не значащее замечание, лишь мимолетное воспоминание; отца же оно повергло в настоящий шок. Он вдруг увидел себя со стороны: человек, постоянно совершающий одни и те же ошибки, невзирая на самые благие намерения. Конечно, можно винить во всем судьбу, но он-то знал, что это не так.
— Наверное, она права, — согласился Дэггет. — Она считает, что ты проводишь слишком много времени в компании миссис Кияк и слишком мало бываешь со мной. Вернее, это я слишком мало бываю с тобой.