– Эй, Зимородок, шел бы ты свистеть во двор. Всю выручку мне просвистишь.
– И то верно, – выбираясь из-за стола, молвил Зимородок.
Уже смеркалось. Моросил дождь, поэтому Зимородок устроился на заднем дворе под навесом. За стеной переступали копытами и фыркали лошади. Где-то в темноте звякнуло ведро. Дождь шелестел по крыше, по траве. Под навесом лежала гора яблок, которым в самом ближайшем будущем предстояло превратиться в пироги, сидр, быть запеченными и высушенными.
Из низины уже поднимался туман, а Лягушачий перелесок совсем скрылся из виду. Во влажном воздухе витал горьковатый запах дыма, а еще пахло яблоками и мокрой травой.
Вывеска «Придорожный Кит» была обращена к Прямоезжему Шляхту. Шляхт – он на то и Прямоезжий, чтобы все путешественники прямо по нему и ехали и трактир издалека видели. От Лягушачьего перелеска тоже вилась тропинка, но несерьезная. Поэтому Зимородка и удивило появление на этой тропинке непонятной фигуры.
Некоторое время он вглядывался в незнакомца, пытаясь определить, кто же это бредет, поминутно оскальзываясь под дождем. Во-первых, фигура явно не принадлежала мужчине: мала ростом, да и походка не мужская. С другой стороны, силуэт, вырисовывающийся на тропинке, едва ли мог быть женским. Голова венчала бесформенное тело, изуродованное горбом и скособоченное. К тому же странный путник сильно хромал на обе ноги.
Зимородок снова раскурил трубочку. Тем временем фигура подковыляла поближе, поразив Зимородка немелодичным звяканьем, бряканьем и скрежетом. Теперь он ясно мог разглядеть, что это все-таки женщина. Даже, пожалуй, девица. Две толстые косы, закрученные баранками вокруг ушей. Молоденькое личико – пожалуй, хорошенькое, если бы только не вытаращенные от натуги глаза. Девушка была облачена в бесформенный дорожный плащ, насквозь мокрый. На ногах она таскала деревянные башмаки, многопудовые от налипшей грязи. А то, что издалека выглядело горбом, оказалось дорожной торбой, которую девушка сберегала под плащом от влаги.
Она остановилась, перевела дыхание и обратилась к Зимородку со следующей речью:
– Добрый вечер, любезный… уф! Любезный хозяин. Что-то нынче погодка нас не балует. Иду, вот видите, издалека, по очень важному делу, кстати. Кабы не дело, то и носа из дома бы не показала. Не позволите ли передохнуть под вашим навесом?
Зимородок молча посторонился.
– Ох, спасибо!
Занятная девица проворно расстегнула плащ, скинула с себя торбу, дорожный мешок, два больших кошеля, набитых чем угодно, только не деньгами, узелок с чем-то мягким и непромокаемую кожаную суму. После чего плюхнулась рядом с Зимородком и сбросила башмаки.
Зимородок продолжал молчать, краем глаза поглядывая на соседку. Она сладко потянулась, взяла из груды яблоко и сочно захрустела.
– Урожайный нынче год, – заметила она, глядя в пространство.
«Интересно, сколько ей лет? – размышлял Зимородок. – Наверняка не больше шестнадцати, а идет издалека…»
Съев яблоко целиком, девица решила возобновить беседу. Неспешным взором обведя навес, яблоки, корзины, она молвила степенно:
– По всему видать, хозяин вы рачительный.
Зимородок промычал в ответ что-то невнятное. Впрочем, девицу это ничуть не смутило.
– Да и вообще, народ здесь зажиточный, – продолжала она. – Просто глаз, знаете ли, радуется. Я вот пятый день иду, от самого Кухенграбена, и многое, доложу я вам, повидала. Вот вы тут на одном месте сидите и ведать не ведаете, как другие люди живут. Оттого зачастую и не цените своего благополучия. А вот походили бы по свету да поглядели… – Она пошевелила пальцами ног, потрогала свои полосатые чулки и вздохнула: – Промокли насквозь. Обсушиться бы… Не подскажете, есть ли здесь постоялый двор?
Зимородок выпустил колечко дыма, особо замысловатое, проследил за его полетом в бесконечность и наконец уронил:
– Есть.
Девица заметно оживилась.
– Вот повезло, так повезло. Поверите ли, пятый день иду, от самого Кухенграбена, может, слыхали? Это где пирожковые копи.
– М-м… – отозвался Зимородок, не выпуская трубки изо рта.
– Знаете, когда там открыли жилу, никто не поверил. Думали, железо или еще что. А оказалось – пирожки. Только откалывай да разогревай в печи, они на поверхности холодные. Старатели, понятное дело, набежали, браконьеры всякие… Отцы-основатели города боялись, что жила иссякнет. Выбрать пирожковую жилу – дело, простите, плевое.
– И что, иссякла? – спросил Зимородок, но без особого интереса.
– А, так вы ничего не слыхали? – обрадовалась девица. – Если бы жила иссякла, то как бы мы, по-вашему, процветали?
– Как? – спросил Зимородок.
– Очень просто. Они пробурили скважину и засыпают в нее муку, яйца, капусту, масло, сметану – понимаете? Остается только спускаться в карьер и вывозить оттуда пирожки. Я бы сейчас съела пирожок…
– Что же вы оставили такую-то благодать?
Девица сразу погрустнела и посерьезнела.
– Дела, – уронила она многозначительно.
– Родители-то знают? – неожиданно спросил Зимородок.
Девица оскорбилась:
– О чем это они должны знать?
– О том, что ты одна ушла из дому.
– Я же сказала: я по делам!
– Вот что, – заговорил Зимородок, – мне уже не раз приходилось разыскивать пропавших детей, и похищенных, и просто глупых.
Девица фыркнула:
– И много ли платят за голову?
– Когда как.
– Меня никто не разыскивает, кстати. Я сама по себе. В конце концов, у них есть Лотта.
– Лотта, стало быть, младшенькая, – проницательно заметил Зимородок.
Девица выпятила нижнюю губу, отвернулась и взяла еще одно яблоко. Захрустела им в полном молчании.
– За женихом, что ли, сбежала?
Девушка залилась густой краской.
– А хотя бы и так! – с вызовом ответила она.
– А в узелках, значит, приданое…
Она резко повернулась и ответила:
– Нет, зачем ему мое приданое, когда у него и так всего навалом. И сундуки, и всякие светильники, и посуда, и вообще все, и даже через край. Я взяла только самое необходимое, без чего в дороге никак. Я ведь не маленькая, кстати, соображаю, что к чему. Может, вы тут и привыкли сиднем сидеть, а мы в Кухенграбене все опытные путешественники. У нас как принято? Когда снег сходит и жила открывается, все едут на карьер, каждый со своим ножом, и добывают первые пирожки. Они после зимы ужас какие черствые.
– А потом? – спросил Зимородок.
– Что потом? – не поняла девица.
– Остаток весны у цирюльника зубы лечите?
– Вы, не в обиду вам будь сказано, и впрямь ничего не смыслите. Первые пирожки, сухую корку, кидают в воздух, чтобы птицы прилетали.
– Между прочим, птицы и без ваших пирожков прилетают, – сказал Зимородок.
– С пирожками вернее, – отрезала девица. – А потом всем городом расчищаем снег, чтобы влага не попадала в скважину и тесто не раскисало. Я-то хорошо знаю, какие вещи нужно брать в путешествие, потому что каждый год путешествую до пирожковой копи. А моему жениху это все, конечно, без надобности.
Зимородок выбил трубку, спрятал в замшевый мешочек и заметил:
– Да, любопытно рассказываешь. Далеко ли жених твой?
Девица сразу насторожилсь:
– А для чего вам знать?
– Так, может, проводить тебя нужно. Тут не везде булки на кустах растут.
– Зачем же меня провожать, если есть дорога?
– Дорога-то, конечно, есть, – вздохнул собеседник, – да только она здесь и заканчивается. На этом самом месте.
Девушка была поражена:
– А как же дальше?
– А дальше никак. Или с проводником. Я потому и спрашивал.
Девушка, казалось, что-то быстро прикидывала в уме.
– Нет дороги? – еще раз переспросила она, недоверчиво щурясь на Зимородка. – Как это так? Странно… Я точно знаю, что она есть. Должна быть.
– А вот я точно знаю, что никакой дороги тут нет.
– А что есть?
– Лес. Топи. Троллева падь, Мертвая Изба, Лешачья Полянка, Камень-Истопник и, конечно, Земляное Нерестилище. Червивый Овраг. Костоломная Балка. Река-Пузырянка. Распадок Семи Ослов. Косматая Береза. Места, конечно, спокойные, хотя и дикие, но с непривычки можно заблудиться.