Глава 7
Утро дня поединка выдалось на редкость ясным и солнечным. Лучи света пробивались сквозь шторы, рисуя золотые полосы на полу спальни Воронина. Старик проснулся рано, по давней привычке — ещё до звонка будильника. Несколько минут он лежал неподвижно, прислушиваясь к своему телу.
Боли в суставах, привычные спутники последних лет, давали о себе знать, но не сильнее обычного. Сердце билось ровно. Голова была ясной. Странное спокойствие наполняло его — то особое состояние боксёра перед важным поединком, когда все сомнения остаются позади, и остаётся только чистая решимость.
***
К полудню холл гостиницы "Интурист" превратился в импровизированную пресс-зону. Журналисты со всего мира — американские, европейские, японские, советские — теснились вокруг небольшого подиума, где должна была состояться первая пресс-конференция перед взвешиванием и сегоднешнем боем. Фотографы проверяли оборудование, операторы настраивали камеры, а репортёры готовили вопросы, которые обещали стать острыми.
Воронин появился в сопровождении Алексея и представителей Спорткомитета. Коробов шёл рядом, нервно поглядывая то на часы, то на журналистов. Позади них — врач и переводчик. Михаил Петрович был одет в строгий тёмно-синий костюм, белую рубашку и галстук. Выглядел он собранным и на удивление свежим для своих лет.
— Готовы, Михаил Петрович? — тихо спросил Коробов. — Помните, о чём мы договаривались? Никаких политических заявлений, никаких провокаций. Только спорт.
— Не учите старого, — буркнул Воронин. — Я в этих играх участвую дольше, чем вы живёте.
Они заняли места за длинным столом на подиуме. Пустое кресло с правой стороны ждало американского боксёра. Вспышки фотоаппаратов, словно молнии, озаряли лица присутствующих. Коробов начал вступительную речь, но внезапно её прервал шум у входа.
В холл вошёл Тайрон Джексон со своей командой. Высокий, мускулистый афроамериканец в элегантном светлом костюме выглядел впечатляюще. Рядом с ним — седой тренер, менеджер, переводчик и охранники. Они медленно продвигались сквозь толпу журналистов, которые тут же начали выкрикивать вопросы и щёлкать затворами камер.
Воронин внимательно наблюдал за приближением соперника. Их взгляды встретились через весь зал — старика с выцветшими голубыми глазами и молодого чемпиона с пронзительным тёмным взглядом. Что-то промелькнуло между ними — искра узнавания, оценки, уважения.
Джексон поднялся на подиум, пожал руки организаторам и, наконец, встал перед Ворониным. Секунду он колебался, затем протянул руку. Михаил Петрович встал и крепко пожал её. Журналисты бросились фотографировать это рукопожатие — символический первый раунд поединка.
— Рад познакомиться, сэр, — сказал Джексон по-английски, и переводчик тут же перевёл. — Я многое слышал о вас от моего отца. Он был вашим поклонником.
— Передавай ему привет, — ответил Воронин по-русски. — Скажи, что старик Воронин ещё может показать пару трюков.
Они сели, и официальная часть пресс-конференции началась. Сначала стандартные вопросы — о подготовке, о стратегии, о настрое. Джексон отвечал уверенно, профессионально, с уважением отзываясь о сопернике. Воронин был более лаконичен, даже суховат.
— Мистер Воронин, — спросил американский журналист, — не считаете ли вы, что в вашем возрасте выходить на ринг против действующего чемпиона мира... скажем прямо, опасно для здоровья?
Переводчик перевёл вопрос. Коробов напрягся, но Воронин спокойно улыбнулся.
— А вы не считаете, — ответил он, — что в любом возрасте жить опасно для здоровья? Особенно если живёшь трусливо.
Этот ответ вызвал одобрительный гул в зале. Советские журналисты заулыбались, некоторые даже захлопали.
— Мистер Джексон, — обратился другой репортёр к американцу, — как вы относитесь к тому, что вместо заявленного соперника, чемпиона Европы Игоря Высоцкого, вам противостоит пожилой ветеран? Не считаете ли вы это неуважением к вам как к профессионалу?
Джексон задумался на мгновение, прежде чем ответить:
— Я приехал в СССР, чтобы боксировать. И я буду боксировать с тем, кого выставят против меня. Что касается уважения... — он посмотрел на Воронина, — я считаю большой честью встретиться на ринге с легендой мирового бокса, человеком, чьи бои изучал мой отец.
Ответ был дипломатичным, но Воронин уловил в нём искреннее уважение. Этот парень не был похож на типичного американского выскочку. В нём чувствовалась основательность, достоинство.