Наконец, собрав волю в кулак, я поднялся с дивана и, отгоняя сладкое желание не просыпаться совсем, резко почувствовал невероятные боли в висках. Голова моя трещала по швам, разрываясь изнутри ядерной бомбой, но, вновь обратившись к упорству сил самоконтроля, я все же сдвинулся с места и попытался найти обезболивающее в стоявшей аптечке в шкафу. Рыская судорожными руками по разным таблеткам, безобразно перемешанным в одну кашу, я все же смог преуспеть в поисках спустя какое-то время, и, не медля ни на секунду, моя рука вложила в организм две пресловутые капсулы продолговатой формы, а ноги, руководствуясь настойчивой заинтригованностью, двинулись навстречу шторму вовне.
Там за дверью меня с нетерпением дожидался хаос, личиной которого, нежданно-негаданно самым бестактным образом, стал Нурик с парой дюжин своих носатых друзей, грозно вооруженных битами, телескопическими дубинками и разного рода арматурой, что, в свою очередь, наши люди парировали ножами, стульями и какими-то предметами на скорую руку заимствованными из бара или кухни. Схватка вот-вот готова была начаться, так как крики взаимных оскорблений уже дошли до самого пика, того предела брюзжания слюной во врага, когда можно уже было спокойно ринуться друг на друга, без зазрения совести и даже собственной чести.
В этот момент мозг мой видел лишь одно кардинальное решение данного вопроса вражды, и, найдя за поясом брюк прилипший к моему телу во время сна пистолет Макарова, я, не теряясь в решительности, произвел выстрел в потолок и тем самым потушил весь огонь, небезопасно разожженный в закрытых стенах..
Сорок с лишним человек в один миг заглохли в своих импульсивных криках и открытых высказываниях, почти одновременно оборачиваясь ко мне лицами изумленными и даже немного напуганными. Но увидели они явно не того, кого ожидали узреть после громкого, устрашающего все и вся полета пули. Пред их взором нарисовался всего лишь я, не крепко стоявший на ногах человек в измятом костюме, с истерзанным дурными мыслями лицом и удерживающий свободной рукой свою больную черепную коробку.
— Ник, Ник, Ник, — Нурик со всей злобной страстью, оскалившись улыбкой и вертя битой по кругу, двинулся в мою сторону сквозь моих друзей, которые неохотно, но все же давали ему шанс просочиться через толпу. — Как же ты посмел сначала ограбить, а потом обмануть своего старого приятеля? — Нужные рамки театральной наигранности разочарования на лице и в голосе превосходили его возможности, но несмотря на это, Нурик все продолжал повышать их оборот в своем поведении. — Ци, ци, ци… А я дурачок и взаправду поверил тебе, когда ты перевел стрелки на Смоленского, мне даже пришлось оборвать с ним все наши дела… Эх, Ники… Сколько в тебе талантов, даже жаль, что британцы накроют крышкой гроба тебя вместе с ними.. — Армянин подошёл совсем близко, но я остановил его в метрах трёх от себя, выставив пистолет в его сторону, на что он лишь расплылся в улыбке до самых ушей и, притворно пугаясь, приподнял свои руки. — Боюсь, боюсь, Ник… Ты же людей не убивал никогда, верно?
— Я готов пополнить свое резюме ещё одной способностью, — и здесь мои болевые рецепторы прекратили изнывать от неустанной боли, волшебные капсулы сработали практически вовремя, позволяя мне видеть все в ясном свете и соображать в полной мере. — Зачем явился к нам, если знаешь, что мы уже трупы? Убьешь нас раньше британцев, считай и себя погубишь..
— Потоптать вас хотели, подсластить ложкой дегтя, так сказать, вашу и так нелегкую, но, заметь, справедливую участь, — Нурик развернулся от меня и начал возвращаться тем же путём в свой запаркованный у выхода стан. — Но видишь, оказывается, у вас в данный момент есть преимущество.. — Указательный и средний палец его руки выставились в моем направлении, и он аффектированно произвёл впечатление выстрела.
— А я говорил, что нужно взять стволы.. — С укоризной произнес один из соратников Нурика, и все его товарищи, убежденные в правоте высказывания, стадно закивали головами.
— А какой смысл убивать мертвецов? — Нурик уничижительно уставился в лицо своего человека. — Они уже трупы, но теперь я знаю, что нужно делать, чтобы утешить нашу потесненную месть.. — Его лик снова воззрел в сияющей, переполненной злорадством улыбке, и он выкатил, как гром, разбивающий небесную твердь, свой ужасный замысел изнутри. — Мы навестим для начала ту девку, которую ты, Ник, упрятал в Твери..
Знаю, тогда эмоции мне стоило спрятать поглубже в себе и не выказывать никакой реакции, надеясь, что жаждущий расправы хоть над кем-то, кровожадный Нурик примет мою непоколебимость как вывод, что девушка для мне не дороже собственных выгод. Но я не смог сдержать бьющий под сердцем импульс тревоги и, скорее куя железо, чем произнося слова, выдал ему свой постулат, ковыляя шаркающим шагом сквозь выпавший из моих реалий окружающий мир.