— С тобой хотят поговорить. — Смуглый мужчина с суровым лицом постучался в мое окно, появившись сразу же, как только я запустил двигатель.
Не претендуя на конфликт, ввиду своего единичного положения, я покорно вышел из машины и беспомощно засеменил за угрюмым верзилой. Мы прошли десятки лиц представителей армянской нации, ненавидящих меня всем сердцем, прежде чем я оказался у опущенного заднего окна одного из авто, снутри салона которого на меня взирали утопшие горем карие глаза, красные в своей оболочке от недосыпа и утраты, о коей их владелец и прибыл мне поведать. Лицо Самсона опухло от бессонницы, огромные мешки под его широкими веками расплылись нездоровыми чертами, а громадный нос стал самой настоящей сопливницей. Потеребив золотые запонки своей черной рубашки с вертикальными тонкими белыми полосками и взобравшись очередным слизким подтеком в широких ноздрях, он все же, взгрудившись силами, вымолвил слово.
— Нурик рассказал мне все, позвонив вчера ночью из больницы.. — Гигантская ладонь вылезла из-за пределов окошка, и Самсон с большим уважением пожал мою руку. — Ты поступил так, как никто из нашего брата не смог бы..
— Да брось, жулик, рассыпаться сантиментами, — я убрал клешни в карманы брюк после пожатия, сказав свою реальную точку зрения на мой якобы подвиг. — Я сделал это лишь для того, чтобы спать спокойно, зная, что на моих руках крови нет..
— Есть, Ники, — та же крепкая рука с неведомой мне хищной реакцией схватила меня за пиджак и притянула ближе к окну. — Нурика убили почти сразу же, как вы его оставили в травматологии..
— Что?! — Голос мой пропал, превратившись в тонкий писк, горло тотчас же пересохло напрочь, голова пошла кругом, и, наконец, оказавшись свободным от хватки законника, я припал на корточки, схватившись за короткую свою шевелюру руками.
— Двадцать два ножевых удара и отрезанный язык, — Самсон вытянул свою голову из машины, взглянув на меня сверху, как на обреченного. — И как называть тех чудовищ, что сделали это? Какое имя дать тем, к кому вы примкнули?
— Мне жаль.. — Лишь ответствовал я и следом выбросил из себя рвотные массы своего наспех съеденного еще десяток минут назад плотного завтрака.
— Эти люди, если их так можно обозвать, погубят вас совсем скоро, Ник, — голова армянина спряталась обратно в салон, не желая смотреть на ещё не переработанную еду, оставленную мной на асфальте. — Ты человек достойный, я всегда приму тебя к себе, но знай, если уподобишься монстрам, дороги в мир людской обратно не будет..
Фраза эта повторилась ещё не раз в моей голове, пока я сломя голову несся в аэропорт через весь город, чтобы выплеснуть свой гнев на тех, кто сначала отпускает приговорённого из-под плахи, одаривая его лучами неожиданно подаренной жизни, а потом вновь настигает и убивает в страшной манере. Фраза, которую произнёс и сам монстр, пусть с толику унции меньший, чем тот, что способен двадцать два раза беспощадно втыкать лезвие в тело подобного себе человека..
Небрежно оставив машину открытой и криво припаркованной, в попыхах я вбежал в здание аэропорта и, ловко пробравшись через все проверки, подался трусцой искать Макса Майера по всей взлетно-посадочной местности, где и обнаружил его вместе с обширным контингентом подчинённых ему людей..
Преодолевая толпы крепких мужчин, движущихся по направлению к посадке в военно-грузовой самолёт, я агрессивно выкрикивал фамилию коренастого блондина, но он никак не реагировал, активно общаясь с кем-то из своих соратников. Но спустя минуту трудного моего пути я все же настиг его, когда он уже ступил в хвостовую часть воздушного лайнера. Рука моя схватила его пиджак и выдернула тело ко мне в поворот, но моей ярости было этого мало, поэтому, как только недоумевающее лицо Майера оказалось полностью перед моим, я со всей мощи положил руки ему на грудь и, двигаясь бульдозером вперёд, прижал тело к борту..
— Зачем?! Зачем было убивать Нурика?! — Я вопил и одновременно рычал, с силой, что была во мне неуемной, вжимая его к стене самолета.