Глава 22
Я и Макс тогда пустились в путь обратно, в теперь уже ненавистный нам аэропорт, где по прибытию мы не обнаружили ни единого следа от безжалостной казни наших друзей. Не было там ни луж крови на асфальте, ни тел, перевернутых мной и бережно уложенных на спину, даже гильзы от автоматов были найдены внимательными глазами и устранены с места преступления. Люди Ветрова управились со всей этой картиной жуткой расправы за каких-то пару часов; видимо, предположил я в своей голове, им совершать подобные уборки было не впервые.
До самого вечера, до того самого обещанного часа, прозвучавшего из уст бездушного Бурова еще на том самом кровавом рассвете, я и Макс бездельно сидели на местах пассажиров все в том же злосчастном авиалайнере. Ни разу мы не обмолвились друг с другом ни словом, ни звуком, ни даже маломальским жестом. Пребывая в собственных мыслях, неподвижно мы ждали второго пришествия дьявола. Я тогда более того и сил в себе не нашёл, чтобы спросить Макса, какой же все-таки план созрел в его затемненном рассудке, ведь мне уже было абсолютно безразлично, как мы превратимся в убийц. Да и сама персона мести особо не завораживала меня своим трепетом, не скрежетал я зубами, предвкушая ее, в отличие от моего друга, которого я никак не мог оставить в неравной схватке, один на один с этим сводящим с ума падким желанием.
Время от времени у нас даже получалось отдыхать: то он засыпал на несколько тревожных часов, то я погружался в кошмарное свое подсознание. Пока среди уже нависшей темноты осеннего вечера не объявились на нашем борту двое статных мужчин, посланных к нам от имени Ветрова. Макс проводил пилотов в кабину, попутно объясняя им и маршрут полета, и часть своего плана, содержание которого неохотно, но все же отчасти было услышано равнодушным моим слуховым аппаратом. И вот, покинув рубку командиров нашего судна, Макс молча вскрыл тайник и достал оттуда несколько гранат, не спеша убирая их к себе под сиденье. Даже не взглянув на меня после, он усталым шагом прошелся к заднему отсеку и встал посредине его, как ратник, ожидающий гостей у ворот собственной крепости. Гостей, совершенно безжалостных, абсолютно беспощадных, но от этого отнюдь не бессмертных, гостей, чье появление не заставило нас ждать и безутешно томиться в сердцах, поскольку уже через пару минут наш самолёт осветила колонна силовиков, выросшая в количестве раза в два от своего утреннего состава..
И все-таки Буров был определённо трусом, ведь, наверняка ожидая акта ответной расправы при помощи сил Богова и Лукаша, капитан увеличил численность собственной эскадрильи бесчеловечных карателей. В подтверждение моего довода о его несмелой, прогнившей насквозь сущности могу сообщить, что этот выродок злодейских чрев вышел к нам далеко не из первого числа прибывших. Но, безусловно, дождавшись, когда люди его закончат осмотр самолета и локацию подле него, он во всей красе возник перед нами своим надменным, самонадеянным ликом.
— Где же наказ, который я оставил тебе на память? — Руки его в удивлении протянулись к уже пустующему месту расправы. — И где же, в конце концов, груз?
— Мы упрятали его в Кёнигсберге, — Макс принял вид полной безмятежности, как на лице, так и в голосе. — А так как людей у меня нет, то и погрузкой заниматься некому..
— Видимо, не зря я взял с собой состав побольше, — несколько секунд задумчиво почесав свой затылок, он все же купился на уловку и скомандовал всем своим людям загружаться в самолет. — Пилоты есть?
— Уже за штурвалом.. — Взгляд Макса спокойный и размеренный все продолжал сверлить Бурова, не обращая внимания на толпы спецназа, по-хозяйски вливающиеся в салон крылатого транспорта.
— Что ж, Максим, — промолвил капитан, оставшись последним из своих людей на асфальте. — Я рад, что здравомыслие возобладало над тобой.. — И, уже медленно, как-то по-барски поднимаясь по крышке отсека в салон, он добавил с легкой воздушностью, тихо и с удовольствием. — Но если водишь меня за нос, я лично вырежу матку твоей сестры, а после заставлю ее сожрать свой собственный орган..
Я, одиноко сидевший в хвосте, чуть не набросился на него, лишь на миг представив тот его обещанный ужас в своей голове, но терпение приобрело смысл, и тело мое истуканом осталось на месте, верно дожидаясь часа запланированного Максом возмездия.