— Хрипун… — прошептал Прутик.
Дровосеки и хворостовязы были соседями. Хрипун был всего на неделю старше его, и они росли вместе. Прутик считал его своим другом. Хрипун ухмыльнулся, ущипнул его и, зажав нежную кожу своими грубыми пальцами, стал крутить ее. Прутик закусил губу, чтобы не заплакать. Не из-за боли — боль он умел переносить, — ему стало обидно, что даже Хрипун теперь против него.
Прутик побрел домой. Он был избит, весь в кровоподтеках и синяках, но даже не это угнетало его: ему было обидно, что он потерял единственного друга. Он не такой, как все. Теперь вдобавок он остался один.
— Особенный, — сказал Прутик, фыркнув.
— Да, — подтвердила Спельда. — Даже небесные пираты признали этот факт, когда увидели тебя, — добавила она тихим голосом. — Вот почему твой отец… — Голос у нее дрогнул. — Вот почему мы… Вот почему ты должен уйти из дома.
Прутик окаменел. «Уйти из дома? Что она такое говорит?» Он обернулся и пристально поглядел на мать. Она плакала.
— Я не понял, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я ушел из дома?
— Я-то, конечно, не хочу, — зарыдала она. — Но меньше чем через неделю тебе исполнится тринадцать. Ты уже взрослый. И что ты будешь делать среди нас? Ты не можешь валить лес, как твой отец. Ты для этого не годишься. А где ты будешь жить? Наша хижина и так слишком мала. И теперь, когда воздушные пираты заметили тебя…
Прутик все туже накручивал прядь своих волос на палец. Три недели тому назад они с отцом ушли далеко в Дремучие Леса, где лесные тролли рубили деревья на продажу небесным пиратам.
Отец его мог пройти под самыми низкими ветками, а Прутику все время приходилось пригибать голову. Но и это не помогало. Снова и снова он стукался о стволы, и в конце концов лоб у него превратился в сплошную шишку. В конце концов ему пришлось ползти на четвереньках, чтобы найти просвет между деревьями.
— А это наш новичок лесоруб, — сказал Тунтум воздушному пирату, прилетевшему за древесиной.
Пират, оторвавшись от перекидного блокнота, оглядел мальчика с ног до головы.
— Ишь какой вымахал, — заметил он и снова углубился в бумаги.
Прутик не мог оторвать глаз от пирата. Высокий и стройный, с нафабренными бакенбардами, он выглядел величественно в треуголке и кожаной нагрудной пластине. И хотя его плащ был местами залатан, но плоеный воротник и манжеты, аксельбанты, галуны, позументы и золотые пуговицы были просто великолепны.
Прутик пытался вообразить, кого воздушный пират одолел, вооружившись кортиком с украшенной драгоценными камнями рукоятью, и откуда взялась зазубрина на его остром клинке. Он думал о том, что за чудеса видел воздушный пират в свою подзорную трубу, какие стены брал он штурмом, забросив на них железные кошки, до каких дальних стран добрался он, глядя на свой компас.
Внезапно воздушный пират снова взглянул на мальчика. Он заметил, что подросток смотрит на него во все глаза, и вопросительно поднял брови. Прутик опустил глаза, уставившись себе под ноги.
— Знаете, что я вам скажу, — обратился к Тунтуму воздушный пират. — На воздушном корабле найдется место для такого длинноногого юноши.
— Нет, — резко ответил Тунтум. — Большое спасибо за предложение, но — все-таки нет, — вежливо добавил он.
Тунтум знал, что его сын и десяти минут не выдержит на борту корабля. Небесные пираты были не просто бездельниками, но и отъявленными негодяями. Они могли ни за что перерезать тебе горло. Тролли соглашались иметь с ними дело лишь потому, что пираты щедро платили за летучую древесину, которую дровосеки добывали в Дремучих Лесах.
Воздушный пират пожал плечами.
— Не хотите — не надо. Хотя и жаль, — пробормотал он.
Тащась вслед за отцом по Дремучим Лесам, Прутик вспоминал о воздушных кораблях, которые проносились над ним высоко в небе на раздутых парусах, то слегка опускаясь, то взмывая ввысь, и исчезали вдалеке.
— Как бы я хотел плыть по воздуху! — прошептал он, и сердце его застучало сильней. «А пока придется заниматься более скучными вещами», — подумал он вслед за этим.
Когда они вернулись в хижину, Спельда была недовольна.
— Ох уж мне эти небесные пираты! — ворчала она. — Тунтум не должен был водить тебя туда, где можно их встретить. Теперь они не оставят нас в покое. Они вернутся за тобой, и это так же верно, как то, что я Спельда из племени дровосеков.
— Я видел только одного воздушного пирата, и ему было совершенно безразлично, буду я служить на воздушном корабле или нет.
— Это тебе только кажется, — возразила Спельда. — Вспомни, что случилось с Хромоногом и Кабанчиком. Их схватили, когда они спали в своих собственных постелях, и больше их никто никогда не видел. Я бы не хотела, чтобы такое произошло с тобой. Я этого не переживу. Это разобьет мое сердце.
За окном, в густой чаще, свирепо завывал ветер. Когда спустилась тьма, окрестность огласили всевозможные звуки: это просыпались ночные создания. Лягвожоры кашляли и плевались, чеханчики повизгивали, а толстолап, вопя, колотил себя в широченную волосатую грудь, чтобы покорить подругу. Где-то вдалеке Прутик различил знакомое ритмическое постукивание — это работали тролли-душегубцы.
— Чем же мне заниматься? — тихо спросил мальчик Прутик.
Спельда сморщила нос.
— Ты пока поживешь у моего двоюродного брата, Берестоплета, — сказала она. — Мы уже сообщили ему, и дядя тебя ждет. Это ненадолго, пока все не уляжется, — добавила она. — Молю небеса, чтобы там ты оказался в безопасности.
— А что потом? — спросил Прутик. — Потом я смогу вернуться домой?
— Да, — ответила Спельда, и мальчик понял сразу же, что она хочет еще что-то сказать.
— Но? — спросил он.
Спельда вздрогнула и прижала голову мальчика к своей груди.
— Ах, Прутик, мой дорогой мальчик, я должна тебе кое-что рассказать.
Прутик отстранился и взглянул на ее озабоченное лицо. Крупные слезы катились по его щекам.
— Что случилось, мамочка? — нервно спросил он.
— Ах, Хрумхрымс! — выругалась Спельда. — Это не та к-то просто.
Она печально посмотрела на мальчика.
— Я люблю тебя, как своего сына, Прут. С самого первого дня, как ты появился здесь. Но ты мне не родной сын. И Тунтум тебе не отец.
Прутик недоверчиво посмотрел на нее.
— Тогда кто же я? — спросил он. Спельда пожала плечами.
— Мы нашли тебя. Маленький пакет, завернутый в шаль. Ты лежал под нашим деревом.
— Вы нашли меня… — прошептал Прутик.
Спельда кивнула. Она наклонилась и пальцем указала на платок, повязанный у мальчика на шее.
— Мой утешительный платок? — спросил он. — Это и был он?
Спельда вздохнула.
— Да, та самая шаль. Та шаль, в которую ты был завернут. Та самая шаль, с которой ты не расстаешься ни на минуту.
Прутик погладил ткань дрожащими пальцами. Он услышал, как всхлипнула Спельда.
— Ах, Прутик, — проговорила она. — Хотя мы не твои настоящие родители, мы с
Тунтумом всегда любили тебя как родного сына. Он просил меня попрощаться с тобой за него. Он сказал… — Она остановилась, погруженная в печаль. — Он просил передать тебе, что он, что бы ни случилось, всегда будет любить тебя. И никогда не забывай это.
Теперь, когда рассказ был закончен, Спельда могла целиком и полностью отдаться своему горю. Она в отчаянье зарыдала, и от всхлипываний содрогалось все ее тело.
Прутик встал на колени и обхватил руками плачущую навзрыд Спельду.
— Значит, я должен сейчас уйти? — спросил он.
— Так будет лучше, — ответила Спельда. — Но ты обязательно вернешься, мой мальчик, — неуверенно добавила она. — Поверь, мой дорогой. Я никогда не хотела рассказывать тебе эту историю до конца, но…
— Не надо плакать, — утешил ее Прутик. — Это еще не конец истории.
Спельда взглянула на него и снова всхлипнула.