— И что ты пересматриваешь и перечитываешь?
— Все подряд, если честно. Потому что теперь у меня вообще совсем нет секса. Если бы я писал в блог, я бы написал именно это: не тратьте время на перечитывание, трахайтесь чаще! И вообще ничего не происходит кроме разговоров.
— Кстати!
Арина оживилась и придвинулась к нему чуть ближе. От него исходил знакомый, но почти стершийся из памяти запах, костюм забавно шелестел при каждом его движении, он смотрел в море и глотал коньяк.
— Кстати! Одна женщина писала своему в Фейсбук! Вроде как он читает. Он читает?
— Читает, — кивнул он.
— Серьезно?!
— Да, но только когда она обращается к нему. Так что я понятия не имею сколько у тебя детей. Ты про меня не думаешь, когда пишешь про них.
Он сидел в библиотеке, которая очень напоминала его квартиру. На одной стене - фотография папоротника. Портрет, шутил он. Напротив висела картина, где была не слишком художественно изображена сцена явления немолодого супруга в спальню невесты за супружеским долгом. История женщин моей семьи, шутил он.
Любовь к перестановкам в минуты печали осталась с ним. Только вчера его комната была точно такой, как главный обеденный зал в Хогвартсе. Под потолком точно также парили свечи, вдоль стен летали киношные призраки.
Иногда он устраивал себе пентахауз с видом на город. Город он собирал по памяти из нескольких фильмов и фотографий. Можно было совместить Гранд-парк, Эйфелеву башню и Темзу с колесом. Его это веселило примерно сутки, потом надоело.
Теперь вдоль всех стен тянулись стеллажи с книгами, вместо люстры к потолку крепился огромный телеэкран.
В дверь постучали.
— Новый роман!
Разносчик улыбался слишком слащаво, но за хорошую новость его можно было простить.
— Роулинг!
Разносчик улыбнулся ещё шире.
— Там ещё новый альбом вашего нью-эйджа. Нести?
— Спрашиваешь!
Разносчик исчез, он подпрыгнул, хлопнул в ладоши и стукнул себя по бедрам.
— Моя девочка! Я тебя люблю!
Он сидел обняв Арину за плечи, они почти синхронно подносили ко рту коньячные бокалы.
— Так это и работает. Каждый раз, когда ты читаешь что-то. Или смотришь.
— И думаю о тебе? Тебе приносят новый фильм или книгу?!
— Да. Но я не могу ничего никому пересказывать из наших.
— То есть… Если дед…
— Надо каждого упоминать отдельно, кузя.
— Интересно, а с живыми так можно? Передавать мои воспоминания кому-то другому?
— А как, по-твоему, работает дежавю?
Глаза были сухими, сна не было, но все тело ныло.
— Давай уже. Ты же не можешь остаться здесь жить!
— И где теперь?
— Ты же помнишь про мою египетскую мечту?
— Ты вьёшь из меня веревки!
Они помолчали.
— Я люблю тебя, — сказала Арина.
— Я знаю, кузя.
В купе она вошла последней.
— Добрый день, — поздоровалась Арина и улыбнулась попутчикам. Молодая пара и маленький мальчик вытаскивали из сумок планшеты и ноутбук. Она достала телефон и включила его.
— Привет, — сказала она в трубку и отвернулась от попутчиков. — Как вы там? Как дети? Все прошло хорошо, я просто отдала документы и все. Слушай, я не знаю, почему лично. Ты же знаешь, самолетами пока не выходит. В следующий раз. Да, я тоже соскучилась.
Арина выключила телефон. Еще раз улыбнулась семейству, но они все уже смотрели в ноутбук.
У меня двое детей, слышишь, подумала она.
Конец