— Но ты приказал ей. — Да.
— Но это ни о чем не говорит, не так ли? — поинтересовалась она.
— Ни о чем.
Налив кофе в чашку, она жестом предложила и ему. Он кивнул. Добавив молоко и сахар в свою чашку, она выпила.
— Я сказала Грегу, что ты разрешил мне остаться здесь.
— Я так и подумал.
— Все отели переполнены.
Изучая его лицо, она обнаружила, что ей трудно отвести глаза. С самого первого момента, когда она его увидела, несмотря на все их споры и разногласия, он волновал ее и заставлял сердце биться чаще. И она ничего о нем не знала. Знала только, что он привлекал ее, как никто до него. Его безразличие сводило ее с ума.
Еще он знал Натана Табинера.
— Как долго ты живешь в Гибралтаре? — спросила она.
— На. — Он отвел взгляд от нее и уставился на скалы.
— Извини?
— На Гибралтаре, а не в Гибралтаре. Это мыс.
— О! — Потянувшись за рогаликом, она медленно намазала его маслом, забыв, что Сэм не ответил на ее вопрос.
— Как твоя семья?
— Почему ты спрашиваешь о моей семье?
— Чтобы поддержать разговор.
— Тогда я тоже могу показать, что умею быть вежливой. Мои сестры и мать в порядке. Мой отец, как ты знаешь, умер. Ну, как?
— Прекрасно. — Он встал и повернулся к ней спиной. Облокотившись на перила, он осматривал пейзаж. — На что ты рассчитывала? — спросил он жестко. — Ты появляешься неизвестно откуда и ждешь, что я поверю твоим идиотским историям об инвестициях.
— Идиотским? Вроде тех, которыми ты потчевал меня, например что ты военный историк? — спросила она сахарным голосом. — Но, как это ни странно, я тебя не преследовала, Сэм. Как я могла преследовать тебя? Ты не оставил адреса, профессор Уэйн ничего не знал о тебе. ДВЛК…
— Что?
— Место, где выдают автомобильные права, потому что у тебя ведь не было паспорта с собой. Наверно, трудно подделывать удостоверения?
Она взяла другой рогалик.
— Хорошо, — согласился он. — Ты не преследовала меня. Но ты здесь наверняка не для того, чтобы сделать инвестицию. Что возвращает нас к первому пункту нашего разговора. Почему ты хочешь видеть Натана Табинера?
— Что возвращает нас к другому пункту — какое тебе до этого дело. — Откусив кусочек рогалика, она начала жевать. Когда он не ответил, продолжая смотреть на скалы, она тихо сказала: — Мне это не нужно, Сэм. Мне действительно это не нужно.
Он не повернулся, молчал, и внезапное чувство беспомощности охватило ее.
— Я хочу знать, зачем тебе Табинер.
— А все, что я хочу знать, — это какое отношение ты имеешь к нему и почему ты пришел ко мне домой. Давай заключим сделку. Ты скажешь правду мне, а я — тебе.
Он не ответил.
— У нас нет другого выхода. Неужели ты не понимаешь?
— Это сложно, — сказал он кисло.
— О, ради бога. — Она налила себе еще кофе. — Ты вошел в мою жизнь без объяснений, точно так же покинул ее… Я не знаю, кто ты, не знаю, что движет тобой… Ты лгал мне, притворялся заинтересованным во мне, чтобы оставаться в доме…
— Нет, — оборвал он ее.
Покачивая головой, она наблюдала за ним.
— Так ты не был заинтересован? — спросила она беспомощно.
— Нет.
— Тогда почему ты уехал так внезапно?
— Я говорил тебе. Мои исследования были закончены.
— Тогда, когда моя мама упомянула о моем женихе? — промурлыкала она. — Что, разумеется, дало тебе повод, в котором ты так нуждался.
И она знала, что была права. Она видела, как он напрягся. С кислой улыбкой она спросила:
— Но теперь ты можешь сказать мне правду. Почему бы тебе не сделать этого?
— Я могу спросить то же самое. Я не помню, чтобы ты упоминала о помолвке.
— Потому что я не была помолвлена. Я просто не сказала об этом матери.
— Или, скорее всего, жениху. Оригинально.
— Наверное, я оригинальная девушка.
— Это я знаю. Тот, у кого садовник одет так, как будто он собирается на прием, должен быть…
— Джеймс? Но он очень хороший садовник, поэтому ему позволено иметь свои странности. Как и тебе — твои, — добавила она.
— У меня нет странностей, — раздраженно отозвался он.
— Да, — согласилась она. — Отрицать связь между тобой, Табинером и моим отцом — это не странность. Это — очевидная ложь, потому что здесь есть связь.
— Почему?
Потому что Табинер здесь. А у нее письмо от отца для Табинера. Но она не станет говорить Сэму об этом, пока не узнает, что происходит. Пока не прочитает письмо.
— Это вовсе не означает, что твой отец знал его.
Да, это так. Разочарованная, она уставилась на напряженную спину Сэма.