Вокруг кофейника правильным кругом выстроились вазочки с халвой, пастилой, орешками в меду, еще какими-то сластями, которых Лин до сих пор и названий не знала. Она подняла брови и спросила, едва сдерживая смех:
— У моего господина новый прислужник, который еще не знает, насколько владыка Асир не любит сладости?
— Ты сегодня осталась без десерта. Я решил, что это надо исправить.
Асир расслабленно полулежал на низкой скамье, и да, до мурашек и сладкой дрожи в коленках все сейчас напоминало тот вечер, вернее ту ночь в саду старого Шукри.
— Кто же знал, что приятная прогулка в обществе молодого владыки Шитанара окончится непонятно чем. Скажи, у тебя талант вляпываться в самые неожиданные истории, или просто так совпали звезды?
— Возможно, талант у Назифа, — Лин села на подушки лицом к лицу с Асиром и налила себе кофе — о ее любимой большой кружке тоже не забыли, и странным образом это настраивало одновременно и на деловой лад, и на доверительный разговор. — Согласись, если не брать в расчет Сальму, а кто из владык, кроме тебя, думает об анхах? Так вот, если не брать в расчет чувства анхи, то пострадавший в этой истории явно Назиф. Он рискует потерять лицо и утратить твое расположение, а вместе с ним и надежду на союз с Имхарой. По-моему, достаточно веский мотив для подставы. А вот кому это выгодно? Тебе видней.
— Сейчас? Большей половине дворца, — Асир привстал, опираясь на локоть, внимательно разглядывая Лин. Протянул свободную руку, вытащил из волос шпильку с тяжелым камнем и, отбросив в сторону, растрепал то, что осталось от утренней прически. — Так, как было — для других, вот так — для меня, — пояснил негромко. — Иногда мне кажется, что это полоумное стадо зверогрызов, часть из которых мне приходится называть братьями, ничего обо мне не знает. Поссорить меня с Назифом можно, но для этого им потребовалось бы больше тонкости, а Назифу — меньше ума и уважения.
— У них было достаточно времени изучить тебя, но не Назифа.
Лин жадно отпила кофе и поставила кружку. Распущенные волосы щекотали шею и голые плечи, и взгляд Асира тоже щекотал, будоражил, бодрил хлеще самого крепкого кофе.
— А получилось так, — Лин усмехнулась, — что Назифу предоставили возможность проявить себя с лучшей стороны. Я, честно говоря, опасалась, что ты будешь… в ярости.
— Я был. Недолго. Когда Ваган доложил о новом постояльце карцера, а Ладуш ограничился запиской. Но я не настолько безумен, чтобы сносить головы, не разобравшись. И дело здесь в другом. Эту историю придется замять. Владыка, не защитивший своего подданного — безобразное начало правления. Назиф это отлично понимает, я это понимаю. Он готов уступить мне, но я не воспользуюсь его намерениями. Пусть сам вершит правосудие. По тем законам, которые собирается соблюдать в своем лепестке. И лучше сделает это в Шитанаре, там личная стража, сторонники и те, кто еще может учиться на ошибках других.
— А также те, кто не хочет учиться, но уважает силу? Ты не должен помогать Назифу усмирять его Шитанар, но хочется, да?
— Он справится. Но я вижу, этот роскошный десерт тебя не интересует. Может, он недостаточно сладок?
В голосе Асира настолько откровенно смешались насмешка и провокация, что Лин тут же вспомнила, как именно он предлагал использовать мед Шукри. Казалось, сильнее краснеть уже просто некуда, но будоражащий взгляд Асира подталкивал к ответным провокациям.
— Я думаю, — Лин демонстративно обвела взглядом всю сладкую выставку, — думаю, что мой господин поможет мне выбрать. Возможно, я не знаю, как именно следует дегустировать эти кулинарные шедевры. Было бы обидно испортить хороший десерт неправильным употреблением.
— Вижу, мою прилежную ученицу прямо-таки терзает жажда новых знаний. И насколько старательной ты готова быть сегодня?
Лин привстала на своей подушке, плавно перетекая на колени, потянулась к Асиру. Выдохнула почти в губы:
— Я хочу, чтобы мой учитель остался доволен.
— Твой учитель уже опечален, что сегодняшний урок не будет долгим. Но кое-что мы успеем. — Едва дотронувшись до ее губ, не поцелуем даже, а легким касанием, Асир сел, подложив под спину несколько подушек. — Подай-ка мне вон тот бокал с шербетом. Думаю, он достаточно хорош, чтобы утолить твою жажду.
Лин поднесла указанный Асиром бокал в обеих ладонях — от предвкушения чего-то нового, неизведанного слегка подрагивали руки. Она даже приблизительно не могла представить, что именно придумал Асир, для этого ей недоставало опыта в любовных играх. Неизвестность волновала… нет, возбуждала.
— Кто-то думает, что главное в напитке — вкус или послевкусие, но они забывают, что кофе, выпитый с врагом — горчит, а с другом — поднимает настроение. Вино в бокале — это радость встречи или покой уединения, а вино в кувшине — жажда одиночества или потребность забыться. А что же шербет? — Асир поднял бокал выше, разглядывал на свет, щурясь. — Пряные травы и легкая горечь освежают в жаркий день, если ты один, но если вас двое… — Он медленно поднес бокал к губам, а потом на затылок Лин легла знакомая ладонь. И те же губы, отдающие кислым и пряным, прижались к ее губам. Холодный шербет лился в рот прохладной сладостью с привкусом чего-то остро-травяного, напоминающего о горячем солнце Имхары. Лин судорожно сглотнула: пусть на самом деле шербета во рту было немного, но неожиданность сыграла против нее. И так же неожиданно глоток перешел в дурманящий, глубокий поцелуй, холод напитка сменился жаром настойчивых и одновременно неторопливых губ, а оставшийся на языке густой шербет вдруг оказался интересен другому языку. Лин растерялась, она не умела отвечать на такое… на такие поцелуи, могла только сдаться под вкрадчивым напором и принять губы и язык Асира.