Когда немного схлынуло это безумие, а Сардар вышел из нее и упал рядом, тяжело дыша, Хесса с трудом разлепила неподъемные веки, перекатилась на бок, устраивая голову у него на груди, и лениво осмотрелась. Они лежали на роскошном ложе в небольшой комнатушке, и из арочного проема вместо двери — прямо как в серале — просматривался кусок знакомого купального зала. Лежанки, бассейны, мечущиеся туда-сюда слуги. Ну да, комнаты для утех тому, кто все-таки решил уединиться, а не трахаться прилюдно. Таких, как успела увидеть Хесса, было не так уж много.
Хотя навязчивые запахи все еще лезли в нос, запах Сардара, такой насыщенный и надежный, позволял от них отрешиться. И теперь, когда в башке немного прояснилось, весь предыдущий вечер, каждая минута, проведенная в этих купальнях, вспоминались до странности отчетливо. Хесса протянула руку, коснулась темной кожи вокруг соска Сардара, осторожно задела его ногтем и вздохнула. Снова нужно было подбирать слова.
— Все хорошо?
— Да. Но я хотела… — она приподняла голову. Сосок очень уж удобно маячил прямо у губ. И буквально на глазах — от ее дыхания что ли — твердел. Невозможно же на такое не отвлечься. И вовсе это не предлог оттянуть противный момент! Хесса медленно провела по нему языком, слегка надавила, услышала сдавленный стон и вскинула голову, пораженно всматриваясь в Сардара.
— Серьезно? — подгоняемая внезапным азартом, лизнула снова, уже требовательно прихватила губами, и Сардар отозвался заметной дрожью.
— Если ты хотела второй заход сразу следом за первым, продолжай. Если что-то другое — прекращай.
— Я хотела узнать! Но ты уже почти ответил! — Хесса приподнялась, усаживаясь на колени, пялилась на него, как дура, и не могла перестать улыбаться. Дурацкая лыбища прямо-таки лезла из нее, не давая губам сомкнуться и выдать что-нибудь вменяемое вместо очередной чуши.
Вот только стоило снова вспомнить о словах Лалии, и опять поплохело. И вроде ничего такого — идиоту понятно, что Сардар ушел вместе с Асиром дерганный и напряженный после гадостной ерундовины с непонятной заразой, но она же ничего не сделала, даже не попыталась хоть как-то успокоить. Не факт, что получилось бы, но она и не пробовала! И это только одна причина дергаться. Есть и другая.
— Я никогда не спрашивала, что тебе нравится. Где потрогать, что сделать, чтобы тебе было так же хорошо, как мне с тобой? Хочу знать. Я давно не девчонка. И имели меня кто как хотел. Но я совсем не разбираюсь в нормальном… нормальном этом всем! Как подумаю, что с другими тебе может быть лучше, потому что они ловчее, опытнее, откровеннее, в конце концов, так аж взвыть хочется. Не умею о таком говорить, но я научусь, только скажи чему! — Хесса жадно глотнула воздуха — так тараторила, чтобы не сбиться и все сказать, что аж дыханье сбилось — и, волнуясь, посмотрела на Сардара.
— Думаешь, мне плохо с тобой в постели? — спросил он, почему-то хмурясь.
Подгреб под спину подушки, устроился полусидя и снова посмотрел в упор, да так, что Хесса невольно поежилась. — Думаешь, я с тобой сплю, потому что… Кстати, почему? Люблю страдать и мучиться? Решил облагодетельствовать несчастную анху? Приручил, а теперь не знаю, как избавиться? Что творится в твоей голове? Почему ты думаешь про каких-то неведомых анх, с которыми мне будет лучше, если мы не просто трахаемся, а почти живем вместе! Я что, похож на озабоченного кретина, которому плевать с кем спать, лишь бы было в кого сунуть член, возвращаясь домой?
— Я совсем не то! — воскликнула Хесса, холодея от ужаса. Во всем опять виноват ее проклятый язык, чтоб ему отсохнуть! — Я такое не думала! Я просто…
— Что? — он выпрямился рывком, схватил ее за плечи. — Не веришь, что можешь быть желанной? Очнись, Хесса, чтоб тебя! Какие другие анхи, если я двинулся на тебе, как пацан!
Наверное, если бы даже ее исподтишка огрели чем-нибудь по башке, это все равно не было бы так внезапно. А результат оказался похожим. Даже в ушах зазвенело. И если бы она была кем-то вроде серальных неженок, может, и в обморок бы хлопнулась от таких потрясений. Но она только моргала, неверяще глядя на Сардара. Собиралась что-то сказать, но лишь открыла рот. И закрыла. Потому что никаких слов не было. Один звон в ушах. Она шатнулась вперед, стиснула Сардара руками, ткнулась в плечо. Наверное, ревела бы, если б могла. Ревут же люди от потрясений? И от счастья, наверное, тоже ревут. А у нее тут все сразу. Этого слишком много! Но не ревела. Только сухо всхлипывала, содрогаясь всем телом, и никак не могла перестать.