«Птенчики» дружно навострили ушки, стали подбираться поближе к кружку новеньких. Гания вскочила, но тут к ней подошла Мирана, потянула за руку, снова усаживая на подушки, и что-то зашептала в ухо.
— Психушка как есть, — процедила Хесса. — Дура я. Надо было к Сардару сразу идти. Но ему с теми заразными разбираться, решила — чего я там одна торчать буду. Зато эти бы не бесили.
— Возьмем кофе и пойдем в сад, — предложила Лин. — Ясно, что заснуть не дадут.
Но тут снова вскочила Гания. С воплем:
— Это правда⁈ У трущобной потаскухи вторая метка?
Хесса замерла. Выдохнула сквозь зубы. И сказала очень спокойно, даже не повернув головы в сторону Гании:
— Тебя забыли спросить, кому метки ставить. Какое упущение со стороны господина первого советника.
Уходить нельзя, поняла Лин. Эта истеричная стерва решит, что ее испугались, и жизни потом не даст. Подошла к столу, оглядела брошенные в беспорядке крохотные чашечки и полуочищенные фрукты, кофейную лужицу на скатерти, упавшие на пол апельсиновые корки, и в первый раз за все время в серале воспользовалась серебряным колокольчиком для вызова слуг.
На требовательный звон тут же появился клиба:
— Что угодно?
— Завтрак мне и госпоже Хессе. Сытный. Сюда. И пусть кто-нибудь уберет этот срач. Развели свинарник, в трущобах чище.
В наступившей могильной тишине ответ клибы прозвучал удивительно отчетливо:
— Конечно, госпожа Линтариена.
— Ты ведь была с советником владыки Шитанара, Мирель? — спросила Кифая, кажется, только для того, чтобы как-то разбить гнетущую тишину, в которой одни с нетерпением и предвкушением ждали нового витка скандала, а другие, видимо, утратили дар речи от возмущения: еще бы — какие-то трущобные потаскухи им тут указывают. — А молодого владыку хорошо рассмотрела? Какой он?
— Красивый, — мечтательно улыбнулась Мирель. — И, мне показалось, очень нежный. Но об этом лучше спросить Сальму.
— Ага, спросишь ее, как же, — с сожалением протянула одна из новеньких. — Вон, хвостом махнула и привет — устала!
— Было бы отчего ей уставать, — заметила Мирана. Похоже, всеобщее внимание ей льстило — Лин не помнила, чтобы раньше Мирана оказывалась единственным источником сплетен. Прямо-таки главная роль на этом празднике жизни. — Владыка Назиф ее весь вечер из рук не выпускал. Госпожа Сальма то, госпожа Сальма это. Бывает же такое.
— А ты прямо там чуть не треснула от зависти или только тут начала? — с неприязнью спросила Хесса, неторопливо усаживаясь за стол. Вокруг уже сновали клибы, убирали грязные приборы и сервировали завтрак для двоих.
— Чему завидовать? — пожала плечами Мирана. — Я тоже хорошо провела время, просто рассказываю как есть. Не всем так везет, как некоторым.
— Еще бы знать, за какие заслуги эти некоторые, достойные только полы подтирать и сапоги стражникам вылизывать, нравятся таким кродахам, да еще и воображают о себе невесть что! — Гания подошла к столу, оперлась ладонями о столешницу и с вызовом уставилась на Хессу.
Та заметно сжала челюсти, видно, пыталась сдержаться и не наговорить в ответ бездна знает чего. Выдохнула и спросила почти ровным голосом, только угрожающе блеснула вилка в ее пальцах.
— Это ты о Сальме сейчас? Или о Миране?
— О тебе, потаскуха приблудная! О тебе, чтоб тебя укатали обратно в твои трущобы!
— Гания! Ты что⁈ — воскликнул кто-то из подобравшейся ближе толпы жаждущих крови и зрелищ анх.
— Гания, стой! Не лезь к ней. Она и так бешеная, так теперь еще и…
Лин налила кофе в любимую большую чашку, неторопливо отхлебнула. Она напоминала себе сейчас туго сжатую пружину. Один раз не успела остановить Хессу, когда та повела себя неправильно, второго раза случиться не должно. Но пока Хесса отлично держалась и, кажется, могла справиться сама. Главное, чтобы не сорвалась. «Давай, подруга, я в тебя верю! Но если что — успею вмешаться».
— Смотри ядом своим не захлебнись, дура! — Хесса посмотрела на Ганию почти с жалостью, повернула голову, обвела взглядом толпящихся. — А вы чего таращитесь? Ждете, когда я ей вилку в глаз воткну? Не дождетесь. И кто еще тут бешеный! Пожрать не дадут спокойно, истерички. Свалите уже!
И тут почти над самым ухом Лин звякнул колокольчик. И синеглазый «ночной кошмар» попросила появившегося клибу:
— Пожалуйста, еще прибор и легкий завтрак.
— И мне, — возникла рядом Мирель. — Девочки, вы ведь не против?